Опасные выборы

Видимо, фраза про честную службу резанула Кучерова, как ножом по сердцу. Он опустил голову и нахмурился, не зная, стоит ли продолжать разговор, или лучше закругляться. Гуров бывшего участкового жалеть не намеревался, дружеских отношений у них тоже не было, так что он сухо бросил:

– Ну, желаю успеха, – повернувшись, пошел к машине.

В этот момент он буквально спиной чувствовал горький взгляд подполковника. Что ж, званий высоких он добился, от тюрьмы Гуров его спас. Наверное, и все остальное в жизни у Кучерова сложилось, кроме очень большого разногласия с совестью. Это тоже было неплохо, но Гуров слишком презирал бывшего участкового, чтобы устраивать с ним вечером посиделки за коньяком и воспоминаниями. Для кого другого он был бы готов немного «побыть жилеткой», в которую плачутся, но только не для того, кто нарушил присягу и опозорил офицерские погоны, пусть даже и попытался искупить свою вину.

Оказалось, что Липатов не оставил без внимания короткий разговор Гурова с человеком в полицейской форме.

– Старый знакомый? – поинтересовался референт в машине.

– Кто? – Гуров сделал вид, что не понял вопроса.

– А тот подполковник, который к вам подходил. Полицейский.

– Подполковник? Да, знакомый. Сводила нас судьба однажды, правда, очень давно. А что?

– Мне показалось, что вы как-то холодно с ним общались.

– И что? – удивился Гуров. – С чего это вы взяли, что я должен целоваться с каждым офицером полиции?

– Целоваться не обязательно, – как всегда, обстоятельно и терпеливо стал пояснять свою мысль Липатов. – Просто нужно поддерживать отношения как можно с большим количеством людей, обладающих реальной властью, имеющих высокие чины и звания. В вашем предстоящем положении мэра Покровска все это может пригодиться. Да и сейчас от таких людей зависит количество голосов ваших избирателей. Чем больше начальник, тем больше у него подчиненных, на которых он имеет то или иное влияние. При определенном желании любой начальник…

– Стоп, стоп, стоп, Эдуард! – замахал руками Гуров. – Как вы любите все разжевывать и раскладывать по полочкам… Все я понимаю. Только этот подполковник никакой не начальник, а нуль без палочки. Он всего лишь преподаватель в учебном центре такого низкого звена, какое в гражданской жизни можно сравнить даже не с ПТУ, а с курсами переподготовки.

– Тогда понятно, – согласился референт. – Но впредь прошу вас внимательнее относиться к восстановлению контактов с теми людьми, которые вам могут понадобиться в вашей будущей карьере.

Гуров отвернулся от референта, закрыл глаза и стал считать про себя до десяти. Липатов в последнее время раздражал его и доводил своим поведением до белого каления.

Переодевание в повседневный костюм под надзором Липатова заняло буквально пять минут. Оставалось еще время забежать в буфет, выпить чашку кофе и спокойно посидеть с сигаретой. Все чаще и чаще у Гурова возникала потребность устраивать вот такие передышки в уединении. Очень уж его доставало присутствие Эдуарда – референт своей назойливостью мешал думать. А думать было о чем…

Времени прошло очень много, тщательно разработанная операция по легальному внедрению Гурова в среду прошла успешно. Но он все еще топчется где-то перед дверью в комнату, где сложены все тайны смерти мэра Чуканова и мэра соседнего города, которая произошла почти год назад и была не менее странной. Требовались новые ходы, новые идеи. И информация. Нужно было как-то раскрутить на информацию своих работодателей – Коруля и Финагенова – и убедиться, что они либо причастны к смерти Чуканова, либо не причастны. А потом уже продумывать и делать новые шаги.

Та часть окраины Покровска, куда привезли Гурова, выглядела безобразно, особенно в сравнении с другими окраинами. Власти вылизывали и облагораживали въезд в Покровск со стороны Москвы. Новенький асфальт, покрашенные бордюры, цветники, тщательно подстриженная трава по обочинам, веселенькие ухоженные киоски и остановочные пункты. Даже дома частного сектора тут выглядели добротно, зажиточно.

Был в Покровске и свой район элитного коттеджного строительства. Небольшое Лебединское озеро обросло за десятилетия разномастными домами и замками по всему периметру. Там был и асфальтированный подъезд к поселку, и асфальтированные улицы, и даже свой пляж на берегу.

То, что Гуров увидел здесь, заставило его поморщиться. Остовы кирпичных стен не позволяли определить даже, сколько этажей у зданий, стоявших на этом месте. Во время войны тут располагался номерной эвакогоспиталь. Старинные здания еще дореволюционной постройки в три кирпича выдержали и бомбежки, и испытание временем. Не выдержали они только бесхозяйственности чиновников и жадных рук местного населения, падкого до любого брошенного имущества или бесхозных строений. Долбили и ломали, заваливали целые участки стен тракторами, а потом вручную очищали старинные крепкие кирпичи от не менее крепкого раствора и увозили на свои участки. Сколько домов и сараев было построено из этого вечного дореволюционного кирпича, оставалось только догадываться.