Опасные желания

Они никак не могли поделить эту горстку золотых камешков. Первые Старейшины рассудили спор в пользу моего прадеда, отдав Даунингам землю, на которой находилось месторождение. В ту же ночь Коттон Дэнфорт забрался в дом соседа со сверкающей косой в руках. Застав Элазара спящим, Коттон отсек ему обе руки. Эллери, моя прабабушка, в честь которой меня и назвали, проснулась в луже крови и позже рассказала Старейшинам, что Коттон, приплясывая, скакал по комнате, точно безумец, радуясь, что его заклятый враг теперь не сможет сам собрать золото. По ее словам, он даже не понимал, что Элазар уже мертв.

В мгновение ока в городе соорудили виселицу, и Коттон Дэнфорт стал ее первой жертвой. Старейшины объявили, что виселица останется стоять, предостерегая любого, кто замыслит дурное против ближнего.

– Что ты сказал? – спросил Сайрус, явно испугавшись.

– Вас обвиняют в покушении на убийство, – громко произнес Маттиас Додсон, стремясь восстановить порядок в зале. – На что еще вы рассчитываете?

– Да вы шутите! – фыркнул пастор Брайард.

Толпа расступилась, пропуская его к Старейшинам.

– Твоего мнения никто не спрашивал, Клеменси, – возразил Эймос с оттенком угрозы в голосе.

– А надо бы. По-моему, это касается нас всех. На кону жизнь человека. Кто вы такие, чтобы судить его?

– Нам дана власть…

– Власть! – повторил пастор. – А как же милосердие? Как же великодушие?

Маттиас Додсон покачал головой:

– Ну так иди и напиши об этом проповедь и не мешай нам работать.

– Ну уж нет!

– Не вынуждай нас выгонять тебя из Дома Собрания, Клеменси, – взмолился Леланд.

Пастор запнулся и покраснел.

– Я… я никогда…

– Пошел вон отсюда! – выкрикнул кто-то сбоку. – Он даже не раскаивается в своих преступлениях!

– Повесить его!

Кто-то еще одобрительно закричал, и Кельвин Берман помог вытолкать Брайарда на улицу.

– Нет! – закричала Ребекка, увидев, как ее единственного союзника бесцеремонно вышвыривают из зала. Она пробралась вперед, протягивая руки к Старейшинам. – Вы не можете его повесить! У вас нет доказательств!

– Несколько свидетелей слышали, как твой отец сыпал угрозами в адрес Гидеона Даунинга, а затем видели, как он шел куда-то с бутылкой кукурузного самогона и ветошью.

– Он просто напился! – воскликнула Ребекка. – Он просто старый пьяница, это не преступление! Наденьте на него кандалы, но не отправляйте на виселицу!

– Ту же бутылку затем обнаружили на краю полей Даунингов, – сказал Маттиас и извлек прозрачную стеклянную емкость из мешка, стоявшего возле его стула. Огонь покорежил ее, сделав плоской с одной стороны и вспенив стекло по краям, но даже жар не смог скрыть, что это бутылка Дэнфорта.

У Сайруса за домом стоял небольшой перегонный куб, с помощью которого он делал самогон из избытка кукурузы, собранной во время урожая. Этот крепкий пьянящий напиток пользовался огромной популярностью у работников ферм. Сайрус так гордился своим продуктом, что специально изготавливал для него бутылки со стеклянной ручкой, украшенной яркой, заметной буквой «Д».

Ребекка разинула рот и умолкла, увидев бутылку. На негнущихся ногах она подошла к Маттиасу, взяла ее в руки и осмотрела цветное украшение внутри ручки.

– Я сделала несколько таких на прошлой неделе, – пробормотала она. – Тут другой оттенок голубого, не такой, как мы использовали в прошлом году… Папа? – спросила она, поворачиваясь к нему. На лицо Ребекки набежала тень сомнения, вмиг превратив ее в маленькую девочку.

– Ну допустим, вы нашли одну из моих бутылок. Это не значит, что ее оставил там я. – Сайрус нахмурил брови, пытаясь придать своему лицу покаянное выражение. – Признаю, я был зол на Даунинга. Да и сейчас зол. Один из них, – он ткнул в нас пальцем, – разворошил мою кладовку. Вы никогда не убедите меня, что это не так. Но я бы не стал сжигать ферму соседа, сколько бы ни выпил. И уж точно не стал бы мстить Саре. Я бы никогда не причинил вред женщине.

– Синяки на руке Эллери говорят об обратном, – напомнил всем в зале Джонас.

Сайрус фыркнул, не обращая внимания на это обвинение.

– Говорю вам, я не подходил к этому сараю!

– К какому сараю? – оживился Джозеф Абернати.

– К сараю с инстру… – Сайрус осекся, наконец заметив ловушку.

– Мы не упоминали сарай с инструментами. Только то, что Сара пострадала на пожаре. – Филемон перевел взгляд на Старейшин. – Он сам себя выдал. Эймос, ты же видишь!

– Что… Нет, я не… Наверное, я слышал, как вы про это говорили. – Сайрус замотал головой и попятился, готовясь бежать. – Меня там не было. Меня… Ребекка! – воскликнул он, остановив взгляд на дочери, словно утопающий, который хватается за соломинку. – Ребекка знает, что я всю ночь был дома. Она вам скажет! Она…

– Ты допоздна задержался в таверне, – напомнила она ему дрожащим голосом. Ребекка всегда была ужасно стеснительной, и я не представляла, что она чувствует сейчас, когда ее слышит весь город. – Я легла спать до того, как ты вернулся. И Марк тоже спал. – Она провела пальцами по голубой ручке расплавленной бутылки и решительно подняла взгляд. – Я не знаю, когда он вернулся домой.