Опасный беглец. Пламя гнева

Человек пятнадцать сидели вокруг парии, тесно сгрудившись на небольшом пространстве. Все слушали неприкасаемого.

— Ворон принес мне вести с воли, — глухо говорил пария, и Лела вздрогнула, услышав его голос. -… Узники, будьте готовы… Скоро раскроются тюрьмы!

Этот чуть хриплый, точно слегка простуженный голос! Лела прикрыла глаза, воспоминание ослепило ее… Высокие черные ели, колокол на перекладине, хижина в горах и молодой путник, принесший ее матери вести из Барракпура.

«Чандра-Синг!» — едва не вскрикнула Лела.

— Власти саибов приходит конец… Коршуны кричат о том в небе, вороны каркают на кладбищах. Вся Индия поднимается, чтобы навсегда прогнать демона-притеснителя со своих полей.

— Слушайте, слушайте! — Все сдвинулись тесным кругом, люди боялись шелохнуться, боялись проронить слово.

— Мечи махраттов уже поднялись. Поднимаются копья раджпутов, полумесяц мусульман!… За рекою Сатледж раскрываются тюрьмы… Двадцать тысяч заключенных по единому слову возьмутся за оружие. Ждите знака, узники!… Теперь уже скоро!…

— Скоро, скоро! — нестройные голоса подхватили слова Чандра-Синга.

— Скоро мы погоним злого демона из наших городов и деревень!…

Лела не слушала больше. Она тихонько ушла к себе. Утром снова подошла к глиняной ограде парии. Чандра-Синг качался взад и вперед, сидя на скрещенных ногах, глаза его были полузакрыты.

— Чандра-Синг! — тихонько позвала Лела.

Неприкасаемый вздрогнул, но век не поднял…

— Чандра-Синг, ты помнишь Батму-Севани? — спросила Лела.

Неприкасаемый открыл глаза.

— Я ее дочь, — сказала Лела.

— Где Батма? — быстро спросил Чандра-Синг.

— Умерла. Я пришла сюда издалека, Большим Колесным Путем. Я ищу отца.

— Твой отец уже ушел отсюда.

— Где он? — спросила Лела.

— До Дели далек путь, — загадочно ответил ей Чандра старой пословицей индусов.

— Как мне найти его, Чандра-Синг?

— Я скоро буду там, где он.

— Возьми меня с собой, Чандра!

Чандра-Синг помолчал.

— Ты слыхала, о чем я говорил с людьми ночью? — спросил Чандра-Синг.

— Слыхала, — ответила Лела.

— Что ты мне скажешь в ответ?

Лела вынула из-под женского платка небольшой изогнутый кинжал — подарок матери.

— Мне еще немного лет, Чандра, — сказала Лела. — Но руки у меня сильные и удар верный.

Чандра-Синг вгляделся в ее упрямое лицо, в потемневшие от внутреннего жара глаза.

— Да, — сказал Чандра-Синг. — Ты — дочь нашего Панди.

Тяжелые шаги послышались позади них.

— Спрячь кинжал! — быстро сказал Чандра-Синг.

Лела оглянулась.

Два тюремщика несли по двору кадку с водой.

Лела тотчас сунула обратно свой кинжал. От ее торопливого движения белый платок соскользнул на плечи, обнажив лоб и волосы.

— О-о! — вдруг сказал Чандра-Синг и замолчал, точно ему что-то перехватило дыхание. Он увидел белый трехконечный знак на лбу Лелы.

Краска прилила к смуглым щекам девушки.

Лела сказала:

— Да, я низкорожденная.

Она натянула до самых глаз узорную кайму платка.

— Кто видит этот знак, гонит меня прочь, — покорно сказала Лела. — И ты… — она не договорила.

— Никто не гонит тебя, девушка! — торопливо сказал Чандра-Синг. — Нет, нет!… Ты — дочь моего друга.

И он улыбнулся ей неожиданной доброй улыбкой.

— Не бойся ничего, Лела. Я уведу тебя отсюда.

С того дня Лела стала более спокойна. Пембертоны, должно быть, забыли о ней. Маленький саиб, проходя по двору джелханы, даже не глядел в ее сторону. Чандра-Синг обещал ей избавление от тюрьмы. Лела снова вспомнила свои песни.

По вечерам, усевшись у стены, на остывающих от дневного жара каменных плитах, она тихонько пела:

Белым сари прикрою лоб,

Белым сари закутаю плечи.

Труден мой путь, долог мой путь,

Далек мой путь до Дели.

Глава седьмая ГЛАВНЫЙ ПАНДИ

Полковник Гаррис был встревожен. Он застал у себя в солдатских линиях незнакомого человека. Все замолчали, когда Гаррис вошел в помещение артиллеристов. Он увидел замешательство на лицах. Чужой стоял вполоборота и не повернулся к полковнику. Он был грязен, хмур и не отвечал на вопросы. Гаррис велел задержать бродягу.

Полковник шел к себе большими шагами, через всю военную станцию. Только что зашло солнце; земля, накалившаяся за день, жгла ему ступни сквозь тонкие подошвы сандалий.

Крытый водоем, за ним бамбуковая роща и круглые каменные строения, где хранится оружие солдат, отдельно от жилых помещений. А там, дальше, широкая платановая аллея, нарядные офицерские дома по обеим ее сторонам. Полковник шагал не глядя, ему давно надоели и эта аллея, и роща, и дома.

«Что означал этот неожиданный визит? Нехватало еще неприятностей у себя в полку».

Гаррис был в дурном расположении духа. Не вовремя он затеял забирать свою дочь Дженни из спокойного пансиона в Лондоне и переправлять ее в Индию.

Капитан Генри Бедфорд, старый друг полковника по индийской службе, обещал, возвращаясь из Англии после отпуска, взять Дженни с собой. Как теперь предупредить Генри? Писать уже поздно, письмо в Лондон идет три месяца. А Генри собирался отплыть в середине марта.