Опасный дрифт

Кстати, они ведь с белобрысым похожи до одури. Кажется, Хлоя что-то там говорила про её сводного брата. Вроде он объявился только после похорон миссис Нельсон, заявив, что та родила его по малолетству у монашек. Отца не знал, а вот имя матери ему огласили вместе с некрологом в газете. Не позавидуешь пареньку. Хотя, судя по всему, он старше самого Айзека – по крайней мере, крепкая мускулистая фигура кричала о том, что спорт тому не чужд.

Наконец, объятия закончились, и парочка поспешила уехать, наконец-то освободив путь к гаражу. Двигатель взревел немного громче обычного, словно Детка почуяла, как взбешён водитель. Вот только, чем? Неужто зрелищем, как чужие наглые лапы смыкались на этом тоненьком теле? Но это же был её брат. Только и всего.

А если бы нет?

Интересно, у Энни есть парень?

Как она обнимается с ним?

– Чушь какая, – фыркнул Айк, заглушая подобные глупости вслух. Ему это в принципе не могло быть интересно. Гораздо важней сейчас помириться с собственной сестрой.

Хлоя оказалась в гостиной. Не включая верхний свет, сидела на диване перед телеком, по которому шёл повтор выпуска шоу Тайры Бэнкс. Айк тяжко вздохнул, понимая, почему вредная девчонка даже голову не повернула на хлопок двери. Пройдя в гостиную, он тихо поставил на журнальный столик баночку с мороженым.

– Ты меня этим не подкупишь, – пробурчала Хлоя. – Даже не пытайся.

– Окей, я перегнул палку. Так лучше?

Он решил не давить на неё ещё больше, пока обида не превратилась в мелкие пакости вроде приклеенных ботинок и соли в кофе. Такое уже было, и не раз. Признаться, сама атмосфера в доме, когда вместо щебета сестры только мрачное молчание, его угнетала.

– Уже неплохо. – Хлоя повернулась к нему со слабой улыбкой. – Но кое-чего не хватает.

– Мне извиниться? – обречённо закатил глаза Айк. Раньше мириться с ней было проще, хватало мороженого или леденца.

Но она больше не ребёнок.

– Было бы неплохо, но я хочу другого. – Хлоя поднялась с дивана, хмуро сложив руки на груди. – Чтобы ты пообещал больше никогда не выставлять меня идиоткой. Просто представь, как было унизительно, когда ты сунул меня в машину, словно провинившегося щенка. Учти, в следующий раз за такое я дам по яйцам, и плевать мне на племяшек.

– Замётано, – облегчённо выдохнул Айк. – Обещаю. Но и ты тоже обещай мне, что больше никогда там не появишься.

– Нет. – Она мотнула головой, и платиновые кудряшки упрямо разметались в стороны. – Это моя жизнь. И если я хочу там находиться, то ты меня не удержишь.

Айк сцепил кулаки, стараясь выдержать это заявление без новой вспышки злости. Неправильно. Ненормально. Но он ей не папочка. А вот как раз Чарли завещал им обоим быть верными себе и делать то, что приносит удовольствие. Только это сейчас удержало от очередного морализаторства: последнее наставление отца.

– Хорошо. Можешь приходить. Можешь даже желать мне удачи в гонке. Но за рулём чтобы я тебя не видел, и в таком виде, как вчера, тоже. Не стой слева от трассы – там всегда ошиваются только шлюхи.

– Сказал бы раньше – я бы там и не оказалась. Мир? – Она по старой привычке протянула ему руку, отставляя мизинец.

Стараясь не рассмеяться над её уморительной серьёзностью, Айк принял жест, переплетая их пальцы. Глупая традиция, привитая отцом. Зато кукольная мордашка сестры тут же озарилась улыбкой до ушей:

– Надеюсь, мы друг друга поняли. Хм, и много же ты знаешь о шлюшках для гонщиков? – подколола она.

Айзек щёлкнул её по носу, который она вдруг начала совать куда не следует:

– Достаточно. Давай уже устроим вечер мороженого и какого-нибудь хорошего старого боевичка?

– Полностью поддерживаю! – Хлоя подпрыгнула, чмокнула его в щёку и унеслась на кухню за ложками. Хоть что-то в жизни семейства Росс начало налаживаться.

***

Энни забежала домой, предчувствуя серьёзный выговор от отца за поздний час: слишком засиделась в кафе с Калебом, слушая его рассказ о соревнованиях. Однако её встретили запахи алкоголя и тишина.

– Пап?

Ответа не последовало, и неприятное предчувствие заставило девушку включать свет поочередно во всех комнатах в поисках живой души. Отец обнаружился уже на кухне, спящий головой на столе. От резкого света он очнулся и поморщился: перед ним расположился пустой стакан из-под виски и бутыль.

– Пап? Ты… Чего это вдруг? – ужаснулась Энни его помятому виду. Он не пил так много даже когда не стало мамы, а тут вдруг принял убойную дозу?

– Энни… Малышка…

Генри бормотал почти бессвязно, а затем со стоном уронил голову на сложенные руки. Испугавшись уже по-настоящему, Энн подошла к нему и обняла за подрагивающие плечи.

– Папуль, в чём дело? Что случилось?

Долгую минуту длилось молчание. А затем Генри медленно распрямился, потирая переносицу: взгляд его стал чуть более осмысленный. В голосе ощущалось смирение и неизбежность.

– Сядь, дочка. Кажется, пора кое-что тебе рассказать.

3. Безумные планы