Опасный Геныч

– Лучшим среди кого? Я вас, бл@дь, укатаю даже совсем без ног! На хер иди отсюда! Кирюх, тебе туда же!

А-а-а, сука!

– Геннадий, – начал издали отец, – как говорится, что Бог не делает… оно, может, и к лучшему. Тебе ли не знать, что цена успеха в большом спорте – это здоровье спортсмена. И, поверь, сын, гонорары не всегда способны перекрыть последующее лечение.

– Ты это серьёзно, пап? Долго ты эту ху*ню сочинял? О какой цене успеха ты мне тут втираешь? Я уже сработал по предоплате, ты не заметил? Всё – здоровья нет, успеха – тоже! Называется – наебал сам себя! Всё, пап, закрыли тему, иди на хер!

И только мама очень долго молчала и грустно кивала головой – соглашалась со всем. А потом, когда я устал, она заговорила:

– Как же это больно, когда разбиваются мечты. Да, сыночек, Анжелике, конечно, повезло больше – ни боли, ни потерь, ни страданий… А ещё теперь у неё нет никакой возможности что-либо исправить в своей жизни, потому что жизни больше нет. Да и зачем нужна жизнь, в которой нет смысла и не за кого держаться… да? Жизнь, в которой ты потерял то единственное, что представляло ценность…

Я молчал. Сперва из тупого упрямства, а потом мне стало так невыносимо стыдно! Как же быстро я обесценил всё, что мне так дорого, стоило лишь зачитать приговор моей спортивной карьере. Узколобый истеричный мудак!

И действительно я – редкостный счастливчик! Ведь я по-настоящему богат людьми, которых люблю и которые любят меня – вот такого психа. Парни же объяснили мой приступ слабоумия последствиями черепно-мозговой травмы и мои попытки извиниться завернули на подлёте – с кем, типа, не бывает. И я искренне благодарен им за это.

Когда ты отлетаешь к праотцам, ты этого не понимаешь, и только твоим близким тяжело. Вот и с идиотами так же. Но я уже иду на поправку.

Глава 10

Уверен, что весь медперсонал нейрохирургического отделения не чает, когда меня выпишут. Неудивительно – ежедневные толпы моих посетителей превратили эту строгую лечебницу в проходной двор. Вот и сейчас, подходя к своей палате, я слышу дружное ржание и виновато улыбаюсь свирепой медсестре на посту – уж потерпите, пожалуйста, ещё несколько дней.

– Цветаев, – строго окликает она. – Что ты разбегался на сломанных ногах? Или тебе у нас понравилось?

– Да левая уж заросла почти, – я цепляю на лицо самую обаятельную улыбку, но… бесполезно – эта дама непробиваема.

Её молодые сменщицы гораздо лояльнее и милее, поэтому, быстро переступая костылями и опираясь на левый гипсовый сапог, я спешу скрыться с глаз женщины. Вхожу, и взгляды моих гостей скрещиваются на мне, при этом Жека с Максом продолжают орудовать столовыми приборами. Мама, оглядев меня, тяжело вздохнула и укоризненно покачала головой.

– Да хватит, ма! Я ж не злоупотребляю.

– Геныч, ты с четырьмя копытами, рыжей щетиной и бритой башкой выглядишь ещё опаснее, чем на ринге, – замечает Жека, прожевав половину букв вместе с пловом.

– Му-гу, – закивал Малыш. – Очень брутален!

– Садись кушать, сынок, пока не остыло, – мама засуетилась у стола, с умилением поглядывая на моих друзей, уплетающих её стряпню за обе щеки, и с беспокойством – на Кирюху, продолжающего подпирать задницей подоконник. – Кирюш, ну ты чего как неродной? А ну-ка бегом к столу.

– Спасибо, Галина Семёновна, я правда не голоден, – он застенчиво улыбается, старательно отводя голодный взгляд от казанка, источающего умопомрачительный аромат.

Я понимающе хмыкаю – наш скромняга! Зато Жека, которому этикет прививали с пелёнок, причмокивает, закатывает глаза от удовольствия и ехидно скалится:

– Да не уговаривай его, мам Галь, он ещё вчера плотно поел. Ты лучше меня усынови и корми так вкусно каждый день.

– Болтун, – мама ласково треплет его по волосам. – Вы все и так мои детки… оболтусы.

– Это не про меня, мам Галь, я за ум взялся, у меня даже девушка есть.

– Ой, Женька, а когда у тебя не было девушки? – смеётся мама.

– Не-не, у меня с Машенькой по-настоящему. Это вон, Макс, потаскун, всё перебирает, привередничает…

– Руководствуясь законом сохранения… э-э… девушек, – тут же отозвался Малыш, – если у меня нет ни одной, значит, у кого-то их две. Не будем показывать пальцем, – и он скосил глаза на Жеку.

– Да, Галина Семёновна, – совершенно серьёзно подтвердил Кирюха. – Они все у Женьки.

Я отмалчиваюсь и улыбаюсь, как дурак. Мне просто очень нравится всё, что происходит вокруг меня – эта атмосфера единения и благодушия. Жека, отбрёхиваясь во все стороны, вскакивает с места и пытается помочь мне сесть за стол, но ловко уворачивается от костыля и вскидывает ладони – «всё-всё, я понял!»

– Здорово, бандиты! – неожиданно звучит голос Стаса, заставляя нас всех обернуться на дверь. – Ух, там у вас и злая бабища! Прикиньте, чуть не выгнала меня. Вау, какой у вас тут запахан! Тёть Галь, ну Вы, как всегда – кудесница и красавица!

– Здравствуй, Стас, – с прохладной вежливостью приветствует его мама.

– А это ещё что за выкидыш? – недовольно морщится Жека, игнорируя мой предупреждающий взгляд.

– Где? – дуркует Стас и оглядывается себе за спину. – Там никого… убежал, наверное.