Опасный груз

БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДИЯ

В ад и в рай посчитал я ступени,

Но ни в ад и ни в рай не попал.
Потоптался у врат заведений:
Те и эти из бруса, из шпал.

Сектор ада – жестокая штука:

Живодерни, жаровни, крюки...
Клиентура здесь та еще: – Ну-ка,
Где тут рай? – обступили братки.

В интонациях – чуть не угрозы,

Прохиндейский, блатной интерес.
Возжелали парить, как стрекозы,
В экологии чистых небес.

Вынь да выложь нектару и меду,

Черной корочки знать не хотят.
О «Гулагах» мусолят колоду,
О «правах человека» бухтят.

– Где тут рай? – прижимает орава.

Леденеют протесты в груди.
–Во-о-н, ворота...
При нынешних нравах
Отворят ведь. Пропустят, поди?

2001

УШЕДШИМ ПОЭТАМ

Нет, необдуманно вы поступили, ребята,–

Рано легли на погосты под хвойные кроны.
Бренную плоть поглотил крематорий заката,
Души спаслись? Ведь и здесь покушались вороны.

Зябко в округе. Луна, будто высохший череп.

Глянешь на звезды: что тлёю капуста побита.
С кем перемолвиться? Всюду базарная челядь,
Жалкие лики и – ни одного индивида.

Ладно еще – остается небесная тема.

Только и здесь ненадёжен приют для поэта.
Жизнь проматросил, поверив Звезде Вифлиема.
Кончились жданки. Второго пришествия нету!

В сад Гефсиманский бреду, как ужаленный током.

Чей там галдежь за ночными оливами сада?
Мир обвожу утомленным «всевидящим оком» –
Крест свой, Голгофу, умытые руки Пилата.

Дальше провал... И – пещера с приметами штрека.

Эй, мужики! Но в ответ только скрежет железный.
Тут и найдет нас субъект двадцать первого века, –
Злой фарисей иль все тот же архангел небесный?..

2001

* * *

Утро. И птицы летят.

Сыплется иней морозный.
Руки работы хотят.
Дух нарождается грозный!

Не было. И дождались

Чувства большого накала.
Вся обозримая высь
Дружно проторжествовала!

Славься торжественный миг

День наступающий славен.
Он, словно гений, возник,
Радостью Пушкину равен.

Густо снегами одет,

По-богатырски спокоен.
Родина. Радость. Рассвет.
Русское утро какое!

2001