Опасный искуситель

– Но с вашим отцом еще не все потеряно. Он любит вас. В нем сохранилось что-то человеческое. Немногое, но сохранилось. И он ждет кого-то, кто пробудит это человеческое. Наверное, это будете не вы, ведь вы для него – Немезида.

– Но кто же это будет?

– Кто знает? Возможно, он обойдется и без посторонней помощи. Если вы перестанете на него давить, он сам найдет в себе силы. Он еще удивит вас.

– После сегодняшнего я уже ничему не удивлюсь. Раньше я считала, что ему нужно время, чтобы привыкнуть к смерти мамы. Но прошло уже три года… Сегодня я потеряла всякую надежду на то, что он когда-нибудь станет прежним.

Слезы, которые она сдерживала, хлынули потоком. Они текли по щекам, и Корделия отвернулась – ей не хотелось, чтобы Себастьян смотрел на нее.

– Прошу вас, Корделия, – сказал он и, не давая ей сказать ни слова, заключил ее в свои объятия.

А ей так хотелось выплакаться! Она прижалась лицом к его жилету, который тут же намок от ее слез. Она рыдала, и тело ее сотрясалось от рыданий. Но он, казалось, не замечал ни того, что она испортила его жилет, ни того, что прижималась к нему, как напуганный котенок, а просто гладил ее по спине и шептал на ухо что-то ласковое.

– Это… все это… бесполезно, – говорила она между рыданиями. Стараясь успокоиться, она ловила ртом морозный воздух. – Я не могу… сделать его прежним. И не могу жить с ним теперешним.

– Тогда вам придется жить без него, – шепнул Себастьян.

Корделия истерически рассмеялась.

– Да! Жить без него! Разве такое возможно! – Она утерла слезы и попыталась взять себя в руки. – Разве могу я оставить отца и отправиться в Лондон?!

Он молчал, и она подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Обычно столь уверенный в себе герцог выглядел озадаченным.

– Я понимаю, что вы не это имели в виду, – поспешила добавить она. – Мы оба прекрасно знаем, что порядочная девушка не должна отправляться в Лондон сама по себе, да еще затем, чтобы стать композитором. – Она старалась говорить беззаботно, но в голосе ее слышалась горечь. – Я хотела сказать, что, будь это легко, в Лондоне было бы полно предприимчивых женщин, решивших попробовать себя на мужском поприще – в медицине, политике, юриспруденции. И это подрывало бы устои нашего общества.

– Вне всякого сомнения, – сухо согласился он, но по лицу его она не могла понять, как отнесся он к ее словам.

Она судорожно перевела дыхание.

– Нет, я смогу преуспеть на композиторском поприще лишь в том случае, если нам удастся обмануть вашего брата. А для этого вам… нам необходим мой отец. Значит, без него мне обойтись не удастся, не так ли?

Напрасно ждала она от него ответа, напрасно не спускала с него глаз. Она хотела невозможного – чтобы он объявил, что переменил свое решение и розыгрыша не будет. Чтобы сказал, что готов представить ее лорду Кенту в качестве композитора, или даже предложил отвезти в Лондон ее одну.

Но он не стал бы этого говорить. Умом она прекрасно все понимала. Но сердцем – нет.

«Глупое ты, мое сердце, – думала она. – Что ты со мной делаешь?»

Он мрачно улыбнулся.

– Вы правы. Вам невозможно без него жить. – Он явно испытывал неловкость. – Я говорил не подумав.

Свинцовая тяжесть сдавила ей грудь.

– На вас это не похоже, ваша светлость. – Она попыталась освободиться из его объятий.

Пальцы его скользнули под ее накидку, по рукавам платья, и он притянул ее ближе к себе.

– Вы же знаете, что если бы я мог освободить вас от вашего батюшки, я бы сделал это. – Глаза его, отливавшие золотом, пылали огнем, который он не в силах был скрыть.

Она уперлась руками ему в грудь.

– Правда?

– Конечно. – Как она могла в этом сомневаться?

– Почему? – Спросила она, сама того не желая. Но сказанного слова не воротишь.

Он задумчиво смотрел на нее.

– Почему?

– Да, почему вы хотели бы освободить меня от отца?

Он тяжело дышал, видно было, как он волнуется.

– Может, потому, что, когда я смотрю, как он издевается над вами, я вспоминаю, как отец мучил моих сестер. А это просто невыносимо.

Она ожидала иного ответа, но он объяснил все весьма разумно. Она уставилась на свои руки, теребившие его вышитый жилет.

– Понятно. Я напоминаю вам ваших сестер. – Да, кажется, он просто создан для того, чтобы защищать кого-нибудь. – Вы действительно часто ведете себя так, словно я ваша сестра.

Он рассмеялся, и она подняла голову. Себастьян смотрел на нее так внимательно, что у нее дыхание перехватило.

– Сестра, – повторил он иронично. – Он протянул руку и провел пальцем по ее шее, там, где пульсировала голубая жилка. – Почти родная.

И тут он резко отдернул руку и прикрыл глаза, будто, не видя ее, мог что-то изменить.

Ей это не понравилось. Теперь, когда отцовский обман раскрылся, она так нуждалась в чьей-то поддержке, и почему-то ей хотелось, чтобы поддержка эта исходила от Себастьяна. Поэтому она сделала то, чего раньше не позволяла себе ни с кем.

Она его поцеловала.