Опасный лаборант

– При этом я оставался на яхте. Помню ваши лица, склонённые надо мной, вы решали, жить мне или умереть. Потом ураган забросил меня сюда. Вы стали поить меня кофе и кормить таблетками, чтобы снять симптомы эйфории, – засмеялся Смольский. – Симптомы вы не сняли, но удовольствие подпортили.

– Мы за вас беспокоились, – как можно нейтральнее ответил Муромцев.

– Знаю, вы ненавидите меня за эти минуты откровения. Виктор Николаевич взбесился, когда я ему рассказал о заслугах замдиректора по науке, в любимчиках которого он ходит. Но вам я хочу сказать…

– Вы наговорили Арине Дмитриевне кучу гадостей, – на Муромцева накатило холодное бешенство, ему захотелось ощутить в кулаке открытую наваху и ткнуть кого-нибудь в живот.

Например, Смольского.

Тот вдруг затих. То ли прислушивался, то ли соображал.

То ли врождённое чутьё не подвело, и он сделал из осторожности паузу.

– Вы должны понять, я был не в себе, – запустил пробный шар Смольский.

«Он чувствует меня и боится, – Муромцева словно окатило холодной волной. Спать окончательно расхотелось. – Токсин всё ещё действует!»

– Я знаю, о чём вы думаете, – сказал Смольский. – Догадываюсь. Когда ваши намерения сильны, они становятся распознаваемы.

– О чём же я думаю?

– Вы хотите ударить меня в живот.

Лаборант прирос спиной к койке.

– Теперь не хотите. И не надо.

– Давно это у вас… озарения?

– После того, как начал отходить от действия кофеина. Вы, Денис, не обижайтесь за Арину Дмитриевну. Правда никого не делала счастливым, а я не врал. Быть честным выгоднее. Я могу о чём-то умолчать, но распространять ложные сведения не буду. С Рощиной всё непросто, кандидатская у ней в самом деле спорная. Вы её читали?

Денис промолчал.

– Вот как, – смекнул ведущий научный сотрудник. – Вы у Рощиной три года, а темы диссертации своего руководителя не знаете? Вы нелюбопытны. Подчинённый должен знать всё о своём начальстве, если хочет продвинуться.

– А вы знаете, конечно? – лаборант не смог скрыть неприязнь.

– Я интересуюсь работами нашего института, – миролюбиво отозвался Смольский. – Темой её кандидатской были эколого-генетические основы охраны земных животных ксеногенных экосистем на примере Баренцева моря. Благородная тема. Половина институтов Норвегии этим занимается, а другая половина занимается Гренландским и Норвежскими морями. Тема актуальная, конкуренция велика, работай не хочу, но вы же знаете, что Арина Дмитриевна практически не ездит на международные конференции.

– Ей некогда. Она ездит в экспедиции, – заступился за Арину Муромцев.

– А почему это происходит? Почему вместо обработки полученных данных она срывается в поле при первом удобном случае? Вы не думали, что это глубоко личное, что мешает плодотворной научной деятельности? Подписываться под чужими выводами она категорически отказывается. В результате, ей докладывать нечего, – снисходительно пояснил Смольский. – За пять лет у неё опубликована ровно одна статья в соавторстве. Не дуйтесь, Денис. Арина Дмитриевна превосходный организатор. Она могла бы Атлантическую партию потянуть, но, чтобы с англичанами работать, нужны научные заслуги, а не административный талант. Поэтому её запихнули на самый рискованный участок, к нам. Здесь не место для женщин, однако руководство это не остановило. Ну, вы понимаете, за что её ценят.

– А вы сами смогли бы потянуть?

– Нет. Я не полевой работник и мне совершенно здесь не нравится.

– Кок сказал, что на отмелях встречаются амфибии, – у Дениса заныло сердце. Тревоги и переживания, казалось, оставленные на берегу, вернулись с новой силой. Кроме амфибий могли встретиться акулы. Их водолаз опасался куда сильнее.

– Не бойтесь. Амфибии нас не тронут, если мы будем держаться от них подальше. Я уверен, Арина Дмитриевна примет все меры предосторожности. Она бывалый и осмотрительный человек. И я знаю, что вы тайно в неё влюблены.

Глава 7

Следующим отравился матрос Миксер. Паскаль обнаружил его, когда шёл будить вахту. Миксер лежал в кормовом проходе с горящим налобным фонариком и не подавал признаков жизни. Паскаль разбудил капитана. Жозе да Силва приказал запустить генератор, включил в салоне свет, поднял команду. Миксера перенесли на койку и немедленно начали расследование.

Мокрые следы вели в форпик и недвусмысленно указывали на источник – контейнер с неизвестной тварью. Он был наполовину пуст. Матрос расплескал воду, когда пытался её поймать. Сама камарун марино сидела на дне и, казалось, была не слишком довольна повышенным вниманием.

Разбудили учёных. Тварь принадлежала им, к тому же, они недавно справлялись с отравлением. Осмотрели Миксера, укусов не нашли, но обе ладони оказались красными – матрос хотел получить как можно больше кайфа и хватал тварь обеими руками. Теперь он лежал в обмороке, дыхание было редким, реакция на раздражители отсутствовала, а зрачок сужен в точку.