Опасный любовник

             Я хотела начать сопротивляться, но было поздно.

           Между ног почувствовала сильнейшее давление. Резкий толчок внутрь твёрдого и казалось гигантского члена.

            Я сквозь зубы завыла, изогнувшись назад. Боль была такой, какой описать подруги не могли. Меня просто разорвали на части.

        Из глаз хлынули слёзы, я стала ртом хватать воздух.

         Дёрнулась, но соскочить не получилось. Каспер навалился на меня и уронил голову над моим плечом.

          – Б*ядь, – вырвалось у него.

         Он чуть подался назад, сунул пальцы обратно к моему лону. А потом протянул руку к маленькому фонарику, что освещал салон. На его пальцах была кровь.

          – Чёрт, – заныл Каспер. – Терпи уже.

            И я решила терпеть. Дело сделано, брыкаться нужно было раньше.

          Я считала каждую секунду. Первый порыв боли прошёл, оставалось жестокое ощущение вторжения и тяжести внутри.

           Он постарался быстро, хотя для меня это время тянулось слишком долго. Избавил меня от своего гнёта, продолжая тяжело дышать над ухом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

          На живот брызнула горячая сперма.

          Я была свободна.

****

          Бодренькая и деловая я была минуты  три. Пока вытиралась,  предложенными мне влажными салфетками. Надевала трусики и джинсы.

          Потом меня накрыло.

        Шок и стресс догнали и беспощадно расправились с моей психикой. Накатывали медленно.

        Я застегнула ширинку на джинсах, а пуговицу вставить в петлю не смогла. Затряслись руки. Меня кинуло в пот.

         Я пыталась расслабиться, но дрожь, пробивающая тело и не уходила.

       Каспер накренился ко мне и сам застегнул мою пуговицу.

           – Ульяна, о таких вещах предупреждать надо, – тихо сказал он и посмотрел мне в глаза.

          Я нервно вытерла слёзы.

       Его взгляд потемнел. Был таким обеспокоенным, глубоким и влюблённым, что я сразу же перестала себя жалеть. Всё я правильно сделала. И запал на меня Каспер так же, как я на него.

         – Я сказала, мы не любовники с Алексеем, – совсем тихо получилось и отрывисто, потому что задрожали губы и застучали зубы.

         – Да, ты вся горишь, – с лёгким испугом прошептал он, прижав меня к себе и поцеловав в лоб.

          Я до боли в костяшках ухватилась за его руки. Нужно было напрячься, а потом резко расслабиться. Именно такое упражнение следует делать в стрессовой ситуации, когда находишься на грани. Но мне не помогло.

          Каспер открыл дверь и вытолкнул меня на мороз. От задней двери до передней был один шаг, но за мгновения, проведённые на лютом морозе, я продрогла до костей, и садил меня Каспер оцепеневшую. Сразу включил кондиционер на самый горячий обдув.

         – Сейчас в больницу отвезу, – предупредил он, садясь за руль. Спешно выезжал на трассу. Сам себе добавил, – я мудак.

          – Не надо в больницу, – отчеканила я сквозь стучащие зубы. Обхватила себя руками и продолжала впадать в истерику.

         Неизвестно, что способствовало такому состоянию: похищение, угроза жизни, первый секс или глоток алкоголя. А может всё вместе. Стечение обстоятельств.

          Я закрыла глаза, а когда открыла, на них была пелена.

           Угнетённость внутри вернула меня в этот проклятый сон, где я качалась над пропастью.

          Момент смертельной опасности. Я падала в пропасть, в панике цеплялась руками за тонкие верёвки качели. Но не хватало сил удержаться.

        Мне казалось, что жизнь моя закончилась. Вот так вот глупо, всё подошло к концу, толком не успев  начаться. И в этот момент почему-то было жалко именно незаконченной учёбы.

       А я хотела жить!

         Боролась, старалась на этих ужасных качелях, хоть как-то удержаться. Ладони верёвка резала и жгла, и я сорвалась вниз. Закричала со всего горла.

          Я почти не слушала Каспера, и ничего не видела.

         В панике, мозг пытался найти опору, спасение.

         И ничего более крепкого в моей жизни не было, чем Алексей Фролов. Он та скала, с которой я падала.

           Мне всё равно, как он жил и сейчас живёт. Пусть говорят о нём, что хотят. Я его видела совершенно другим. Он был для меня отцом.

           Как же я раньше этого не поняла!

         Что не тот, кто зачал – отец. А тот, кто заботился и воспитывал. Тот, кто любил.

         А он любил меня!

           – Уля!!! Уля! Ты меня слышишь?

          – К папе!!! Отвези меня к папе!!! – закричала я и упала на дно пропасти.

         Мне хотелось позвать его ещё раз. Я теперь всегда буду  Алексея называть папой.  Но горло сковало, я стала задыхаться.

          Тёмная пустота, что подбиралась к сознанию, поглотило его, и я перестала себя чувствовать.

****

           Лёжа на кровати, я видела в окно только небо. Оно было однотонным: серо-белым.

           И если долго смотреть, то, кажется, что окно покрасили краской.

          А смотрела я долго. Пыталась высмотреть облака. Но ничего не находила. Сплошная пелена без движения.

          И вдруг на фоне этой пелены стали появляться крупные хлопья снега. Они неспешно падали на землю, пролетая мимо моего окна. Казались лёгкими. И своей сахарной белизной хорошо были видны на фоне мрачного неба.

          Это порадовало. Природа ожила, и я тоже.