Опасный миллиардер

- Ты оставила мне письмо о Де Сантисе и отце. И я прочел его. Я сидел и ждал, когда меня пронзит шок, но этого не произошло. Как будто я уже знала это. Папа был таким... ущербным. И это заставило меня понять, что я все еще держусь его стандартов, все еще пытаюсь быть тем человеком, которым он хотел меня видеть. Но он сам не был идеален, так почему я все еще пытаюсь быть таким?

- О, - ее голос звучал хрипло и прерывисто, и она не могла придумать, что еще сказать.

- А потом я понял кое-что еще, - продолжил он, сжимая ее пальцы, холодный воздух мягко скользил по ее лицу, пока они скользили по льду. - Все это время я пытался сделать так, чтобы жизнь Софии что-то значила, потому что я выпустил ту пулю, которая убила ее. Потому что папа растил меня идеальным наследником, защитником наследия. Но сидеть здесь и отрицать то, что я чувствовал к тебе, не значило чтить ее память. Все лишь из-за защиты наследия, созданного глубоко ущербным человеком. Оно было способом защититься самому.

Вэн мягко притянул ее ближе, все еще скользя назад, легко контролируя направление их движения.

- Ты не миссия, красотка, и не ответственность. И сказать тебе, что я не мог поставить тебя на первое место, было просто еще одним предлогом, чтобы обезопасить себя. Потому что я чертовски боюсь. Я влюблен в тебя, Хлоя Тейт, и я пытался использовать все предлоги, чтобы не признаваться в этом, - он был таким теплым, таким сильным, держал ее так, словно никогда не хотел отпускать. - Я никогда не стану совершенным и никогда не смогу искупить того, что сделал. Господи, я никогда не был достаточно хорош для папы, и я чертовски уверен, что недостаточно хорош для тебя. Но единственный способ, который я могу придумать, чтобы сделать жизнь Софии значимой, сохранить наследие отца, это сказать тебе, что я люблю тебя.

У нее болело горло из-за кома, застрявшего там, и то ли сердце выпрыгнуло из ее груди, то ли ребра сдавило, потому что внезапно заболела и грудь. Отпустив его пальцы, она скользнула ладонями вверх по его рукам, чтобы приблизиться к нему, не отрывая взгляда от сильных, напряженных черт его лица.

Воздух стал холоднее, и снежинки, белые и пушистые, оседали на его черных волосах и на плечах пальто. Она чувствовала, как они оседают и на ней, и их холод касался ее щеки.

- Тебе не нужно быть идеальным, Салливан Тейт, - выдохнула она, ее голос был хриплым от переполнявших ее эмоций. – Тебе достаточно быть и тем, кто ты есть. Кем ты всегда был. Защитником. Честным, заботливым и надежным, - она посмотрела в его глаза, глубокие, тлеющие золотом. - Лучшим человеком в мире. Лучшим, чем когда-либо был Ной.

* * *

Он чувствовал жар ее рук, проникающий сквозь его пальто, и она смотрела на него со всей дикой страстью, которая была частью ее, как будто все ее слова были правдой. И он поймал себя на том, что всем своим существом желает, чтобы так оно и было.

Но принять это было трудно. Особенно после стольких лет, потраченных на то, чтобы наказать себя за то, что он не тот, за кого себя выдает.

- Не знаю, правда ли это, - сказал он наконец, наблюдая, как снежинки оседают на ее волосах. - Я знаю только, что люблю тебя. Что ты мне нужна. И то, что я отослал тебя, было самой глупой вещью, которую я когда-либо делал.

В ее глазах вспыхнуло пламя, а губы изогнулись в улыбке.

Они катались на коньках, шел снег, в ее черных волосах и повсюду были снежинки, и она улыбалась. Она так чертовски много улыбалась, этой чудесной, радостной, вызывающей улыбкой. Той, которую он видел в тот день на Теневой вершине, когда она скакала с ним наперегонки домой.

- Зачем ты привел меня сюда, Вэн?

Он улыбнулся ей.

- Ты действительно хочешь это знать? Из-за этого чертова снежного шара, - он начал замедляться, останавливая их в центре катка. - Потому что я подумал, что тебе нужны воспоминания получше, чем напоминание об отце и его пустых обещаниях, - он осторожно отпустил ее, наблюдая, как ее глаза расширились. - Ты спросила, если бы не видеозапись, или компания, женился бы я на тебе. Ну, я не могу избавиться от компании, и я должен разобраться с этой видеозаписью, но я могу быть уверен, что есть только ты и я, так что..., - он опустился на одно колено, игнорируя холод льда. - Ты выйдешь за меня замуж, красотка?

Ее рот открылся от шока, глаза стали еще больше, а на щеках появился румянец.

Снег падал вокруг них, густой и тяжелый, заглушая все звуки, окружая их собственным снежным шаром.

- Да, - сказала она уверенным голосом. - Да, черт возьми.

Она была так прекрасна. Она была всем, чего он когда-либо хотел.

Вэн вскочил на ноги, притянул ее в свои объятия и поцеловал, пробуя на вкус снег и сладкий аромат, которым обладала лишь она.

Боль в его сердце никуда не делась и, вероятно, останется там навсегда. Но теперь он знал, что это хорошая боль. Эту боль он мог принять.

Потому что эта боль была любовью.

Эпилог