Опасный министр

Шторм успокаивается только к вечеру. Хоть я ничем не занималась, а уже в восемь часов устала и хочу спать. Следующий день такой же, как предыдущий. Я слоняюсь туда-сюда по яхте, терзаемая различными страхами и мыслями. Как там мои родители? Как Аня? Как Яна?

А Ярослав?

При мысли о нем внутри все сжимается. Я закрываю глаза и представляю, что Ярослав рядом, здесь, со мной. Воссоздаю в памяти его запах и поцелуи. Как же я его люблю и как же я была с ним счастлива. До умопомрачения счастлива. И в один миг все потеряла.

Я жду его. Понимаю, что это невозможно, но жду, когда дверь с палубы откроется и по ступенькам спустится Ярослав.

И вечером следующего дня дверь действительно открывается.

Я лежу на диване у камина и смотрю в одну точку перед собой, когда слышу шаги на причале, а затем звук, будто кто-то запрыгнул на палубу яхты. Страх тут же прокатывается волной по всему телу и сковывает движения. В замочную скважину залезает ключ и два раза поворачивается влево. Я, словно загипнотизированная, смотрю на дверь и не шевелюсь. Сердце набатом бьет где-то в ушах, когда ручка опускается и заходит…

Глава 70

Это Ирина. У меня моментально гора с плеч падает, но тут же вырастает новая — когда я вижу ее холодный взгляд с укором.

— Привет, — цедит мне, закрывая за собой дверь на замок. — Как ты тут?

На ней черное пальто с капюшоном. Ирина неспешно снимает верхнюю одежду и сапоги на каблуках. Достает из обувницы тапочки.

— Нормально, — выдыхаю.

Я сажусь на диване и тут же принимаю защитную позу, закинув ногу на ногу и скрестив на груди руки. Самойлова оглядывает гостиную и кухонную зону. Затем подходит к чайнику и нажимает кнопку.

— Тебе всего хватает? Или что-то нужно докупить? — спрашивает, стоя ко мне спиной. Берет из шкафчика две кружки и забрасывает в них пакетики чая.

— Все есть, ничего не надо.

Вру. Мне нужно сменное белье, свои средства личной гигиены и домашняя одежда. Потому что на мне сейчас леггинсы хозяйки яхты, которые стоят больше, чем моя зарплата, и из-за этого мне ужасно стыдно. И так я тут на всем готовом, еще и в чужой одежде.

Но сказать об этом Ирине язык не поворачивается. Она ставит на стол две кружки с чаем. Очевидно, это приглашение к чаепитию. Я пересаживаюсь с дивана на стул.

Самойлова опускает на стол свою объемную сумку и расстегивает молнию.

— Это тебе на память, — кладет передо мной три газеты. — Твое журналистское сообщество очень мощно встало на твою защиту. Я не знала, что у вас так.

Я беру в руки три газеты — свои «Вести», а также двух главных конкурентов — и пялюсь на первые полосы во все глаза. Несколько секунд просто не могу поверить в то, что вижу.

Три крупнейшие федеральные газеты России вышли с одинаковыми первыми полосами. А именно с огромными надписями:

«Я/МЫ АЛЕНА ДОБРОВА».

А внизу подпись:

«Вчера было возбуждено уголовное дело по подозрению в сбыте наркотиков против журналиста Алены Добровой. Ее объявили в федеральный розыск. Появление самого уголовного дела против Алены вызывает много вопросов, в том числе к соблюдению законов в стране силовыми структурами. А раз так, произвол и беззаконие могут коснуться каждого. Мы требуем честного и справедливого расследования всех обстоятельств дела».

— Что это? — только и могу вымолвить, продолжая переводить недоуменный взгляд с одной газеты на другую.

— Ты не знаешь разве? — удивляется Самойлова.

— Откуда я могу знать? Я никуда не выходила с яхты.

— А телевизор не включала? — кивает в сторону плазмы на стене.

— Нет…

— Так ты совсем ничего не знаешь?? — выпучивает и без того огромные синие глазища.

— Нет…

— Понятно, — хмыкает. — Ну, все твое журналистское сообщество встало на дыбы и устроило настоящий скандал. Никто из твоих коллег не поверил, что ты занимаешься сбытом наркотиков. Твоя газета и еще две вышли с одинаковыми первыми полосами. Глава Союза журналистов России написал открытое письмо президенту с требованием разобраться во всех обстоятельствах дела. Вчера в центре Москвы прошли пикеты в твою поддержку. На завтра запланирован митинг в твою честь. «Я/Мы Алена Доброва» уже на всех футболках и толстовках. Я уже молчу о том, что в соцсетях все поголовно поставили аватарки «Я/Мы Алена Доброва».

Я чувствую, как моя челюсть медленно отвисает.

— Включи телевизор, ты там по всем каналам.

И не дожидаясь от меня ответа, Ирина берет пульт и включает плазму.