Опасный министр

Во вторник утром я просыпаюсь совершенно без настроения и с опухшим от слез лицом. На экране мобильного висит сообщение от Никольского с вопросом про мою любимую кухню. Я его так и не открыла. От Кости сообщений нет.

У меня нет желания ни краситься, ни наряжаться, ни идти на работу. Даже возникает мысль позвонить Яне и наврать, что я заболела, но в итоге я ее отметаю. Паша говорил, что сегодня будет писать сложный текст, и ему понадобится моя помощь.

Погода резко переменилась, и вот за окном уже сильный осенний ветер и мрачное небо. Прямо, как мое настроение. Конец сентября. Дальше только холоднее.

Натягиваю простые синие джинсы‑скинни и чёрную водолазку. Не крашусь, а волосы оставляю распущенными. Обуваю чёрные кеды, накидываю сверху кожаную куртку, бросаю в сумку зонт и выхожу из дома.

Костя не пишет, из‑за чего у меня целый день глаза на мокром месте. Пару раз порываюсь написать ему сама, но бросаю эту затею. В чем я виновата? В том, что он сам прижал меня к этому комоду? Ну так Костя должен был знать, что на нем стоит эксклюзивная вазочка 19 века из Италии!

Но чем ближе окончание рабочего дня, тем хуже мое настроение. Никольскому я так и не ответила. Да и что за вопрос: какую кухню ты любишь!? Как будто я светская дива, расхаживающая каждый день по ресторанам! Он, может, и привык к таким девушкам, но, по‑моему, очевидно, что я к ним не отношусь.

«Я у твоей редакции».

Часы показывают ровно семь часов. Прощаюсь с коллегами и иду на выход. «Кайен» Никольского припаркован на другой стороне улицы. Перехожу дорогу на светофоре, обхожу автомобиль и залезаю на переднее сиденье. Вдруг возникает мысль, что надо было оглядеться по сторонам, на случай если кто‑то из коллег мог меня видеть.

— Привет, — Ярослав встречает меня с улыбкой.

Мне хватает одного взгляда на этого мужчину, чтобы переживания о Косте и разбитой вазочке пулей вылетели из головы. Он сидит за рулем в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами. Галстука нет, пара верхних пуговиц расстегнуты. От него веет силой, уверенностью и успехом.

— Привет, — тихо отвечаю, не в силах оторвать от него глаз.

Ярослав кладёт ладонь мне на плечо и слегка склоняет к себе. Опять целует в щеку. Я тоже едва касаюсь губами его кожи. Закрываю глаза и вдыхаю поглубже терпкий мужской запах.

— Ты не ответила мне, — говорит на ухо. После поцелуя он не отстранился, а сейчас его ладонь и вовсе с моего плеча переместилась на спину.

Внутри меня как будто что‑то ломается. Шумно выдыхая, я опускаюсь лбом на его плечо. Мы, наверное, очень странно выглядим со стороны: я уткнулась в шею министра, а он меня обнимает. И все это происходит возле редакции, где в любой момент нас могут застукать мои коллеги.

Но я не отстраняюсь и не прошу Никольского побыстрее отъехать, а закрываю глаза, продолжая вдыхать его запах. Ярослав аккуратно гладит меня по спине.

— Извини, что не ответила, — наконец‑то говорю.

— Тяжёлый день?

— Угу.

— Понимаю…

Да, он понимает. Я чувствую это. Что с ним можно вот так помолчать в обнимку, и он поймет.

— Так какую кухню ты любишь? — спрашивает на ухо.

Улыбаюсь ему в рубашку.

— Я люблю борщ, пюре и котлеты.

Тихо смеется мне в волосы.

— Знаешь, а я тоже.

— Да ну, — не верю. — Ты, наверное, любишь фуагра.

— Это паштет из утиной печени? Не, я не очень люблю паштеты.

Ярослав первый отстраняется от меня, отчего резко становится холодно.

— Это тебе, — тянется на заднее сиденье.

Моему взору предстаёт букет алых роз. Несколько секунд я испуганно пялюсь на них. Не беру в руки, и тогда Ярослав сам кладёт цветы мне на колени. Поворачивается к лобовому стеклу, заводит мотор и трогается с места.

— Пристегнись, — спокойно просит.

На автомате застегиваю ремень, продолжая смотреть на цветы. Не знаю, сколько их штук. Много. Зелёные стебли перевязаны красной лентой в тон бутонов. Меня вдруг охватывает животный ужас.

Ресторан может ничего не значить. Объятия в машине могут ничего не значить. Поцелуй в щеку может ничего не значить. Да даже секс в наше время уже ничего не значит.

Но вот цветы — это другое. Мужчина не дарит девушке цветы просто так из вежливости или по дружбе. Цветы — это серьёзный шаг, цветы означают, что мужчине нравится девушка. И нравится в одном конкретном смысле.

Осторожно скашиваю взгляд на Ярослава. Он уверенно ведёт автомобиль, совершенно точно не похоже, чтобы его смущала или пугала ситуация. Снова опускаю взгляд на розы.

У меня и в голове, и в душе какой‑то каламбур. Я не знаю, что сказать и как реагировать на букет.

— Спасибо за цветы, — вдруг говорю, понимая, что уже прошло, наверное, больше десяти минут, а я до сих пор его не поблагодарила.

— Не за что, — отвечает, не отрываясь от дороги.

Мы едем в тишине. Она вдруг начинает давить на меня. Хочу попросить его включить радио, но не решаюсь. В мысли снова закрадывается Костя.

Он же не бросил меня из‑за этой дурацкой вазочки???

А так получается, что я обижаюсь на него за Марину, а сама хожу по ресторанам с министром и принимаю от него цветы.