ОПАСНЫЙ СПУТНИК

Кое– как я поднялась и направилась по следам охотника и жертвы. Все это случилось так быстро, что поначалу мной двигал, наверное, только инстинкт. Потом меня повлек вперед весь ужас этой погони. Что Оомарк все еще бежал, а фиолетовое нечто гналось за ним, я была уверена по звукам.

Мне не довелось долго быть свидетелем этой погони: неожиданно длинная волнистая малиновая лента вылетела, скрутившись, как раз передо мной. Мне не удалось избежать того, что извивалось у меня в ногах и затем со всей силы швырнуло меня на землю; удар оказался настолько сильным, что я лишилась и чувств и сознания.

Темно… Было очень темно. Зачем-то… по какой-то причине нужно двигаться… Эта потребность беспощадно пронизывала меня с ног до головы. Теперь я ползком волочилась, как черепаха. И все же эта потребность не давала мне передышки.

Вытянутые руки, на которых я подтягивалась вперед, неожиданно провалились во что-то влажное. Жидкость плескалась вокруг ладоней. Вода! Я жаждала этой воды больше, чем чего бы то ни было в жизни. Я волочилась дальше, упала снова, головой в воду. Потом пила и пила, будто никогда не смогу напиться. Она была такой вкусной и сладкой… Должно быть, я все еще пила, когда снова провалилась в темноту.

Я очнулась от сна, столь глубокого, что ни одно воспоминание не шевельнулось во мне, пока я не села и оглянулась вокруг с детским удивлением.

Солнечного света не было. Во мне шевельнулась мысль – а что такое солнце? Над головой должно быть яркое тепло. Я подняла лицо к небу – серебристо-серому небу, сквозь которое кольцами клубилась дымка. Прямого источника света, который я могла бы обнаружить, не было.

От пробуждения памяти я беспокойно заерзала. Мои глаза больше не болели. Да – это был нормальный, естественный мир, в котором не было сверкающих фигур. Я была рядом с прудом, в который впадал миниатюрный водопадик; из него струился маленький ручеек, над которым весели растения с высокими свежими зелеными листьями, по форме напоминающими лезвия древних мечей. В середине каждой грозди этих лезвий – как сокровище, которое они призваны были защищать – стебелек немного темнее, увенчанный большими белыми цветами; каждый лепесток был слегка украшен точкой мерцающего серебра.

Дальше росли кусты, отяжелевшие от цветов, кремово-белых или бледно-серебряных. Нигде – я медленно поворачивала голову, чтобы осмотреть долину, в которой была – нигде не было никакого другого цвета, кроме оттенков белого и кремового – у цветков, серебристо-серого – скал, и зеленого – листвы.

Я зачерпнула воду рукой и снова напилась. И все вспомнила.

– Оомарк?

Но это другой мир – должно быть, я каким-то образом вернулась на Дилан. Тогда – что с детьми? Вернулись ли они тоже? Или же они все еще в ловушке – на ней, в ней – как бы себе это ни представлять. Я должна найти их – или помочь найти.

– Оомарк!

Я встала на ноги; мое тело было на удивление легким, восстановившим силы. Теперь я не чувствовала ни усталости, ни острой боли, ни тупой. И не хотела есть. Я только испытывала нетерпение.

– Оомарк?

Рассматривая потревоженный мох и землю, я видела след, который продавила, когда ползла к бассейну. Может, если пойти назад по следу…

И действительно, я оставила хорошо заметный след, сначала сломав стену цветущих кустов, а потом и между деревьев. От цветов исходил сильный аромат, а среди них нежно порхали существа с прозрачными крылышками, насчет которых я так и не смогла решить – птицы ли это или очень большие насекомые. У деревьев были темно-зеленые листья. Между ними то тут, то там виднелись большие, плоские как тарелки цветы; такие цветы рисуют дети: большая середина, каждый лепесток отдельно от другого. Они тоже были

зелеными, но намного светлее и ярче. У некоторых на лепестках была примесь голубого; других расцвечивала светло-серебристая пыль. И все же, и те и другие росли на одном и том же дереве.

Хотя мне нужно было срочно отыскивать детей, я все время оглядывалась по сторонам; казалось, я вижу детали отчетливее, чем когда-либо в жизни.

Следы того, как я ползла, закончились, наконец, в том месте, где начинались следы ног. Когда я их увидела, уверенность, что я освободилась от другого мира, разрушилась: это были следы моих собственных ботинок. Эти следы затем пересекались с маленькими, а также с еще одними большими. И те большие были странно бесформенными, так что нельзя было сказать, что за существо их оставило, кроме того, что, наверное, это были отпечатки преследователя Оомарка.

Итак, я шла по продолжению маленьких следов. Они вели вперед, петляя между стволами деревьев, будто Оомарк летел не разбирая дороги с единственной целью – лишь бы оторваться от преследования, что бы это ни было. Мой страх все возрастал; я побежала что есть духу в ту же сторону.

Деревья стали расти реже. Затем выбежала из рощи на открытую местность, но и здесь поле зрения было ограниченным из-за тумана. Оглянувшись, я увидела, как туман смыкается за моей спиной.