Опасный танец втроем

Решив не шокировать Антона своим «из ряда вон» внешним видом, а заодно и не засвечивать ему свой интерес к Сосновке, Маша поймала случайное такси недалеко от дома, возле супермаркета. А вышла, как и в прошлый раз, возле самого въезда в поселок. На этот раз дорога к дому Глеба далась ей быстрее и легче. И не только потому, что в кроссовках все-таки было удобнее идти по колдобинам, из которых в основном и состояла дорога, но еще потому, что этот путь был Маше уже знаком и больше не вызывал у нее такой тревоги, как в первый раз. Зато результат повторно пройденного пути оказался откровенно хуже: Глеба не оказалось дома и дверь в избушку была заперта. Маша покрутилась возле нее, заглянула в сарай, из которого Глеб в прошлый раз выкатывал свой мотоцикл. Мотоцикла тоже не оказалось на месте. Маша постояла возле крыльца, думая, что ей делать дальше. Уезжать, так и не узнав, куда подевался Глеб, не было желания, да и выбраться отсюда было непросто. Так что она решила ждать. Села на верхнюю ступеньку крыльца, обхватив колени руками. Вечер был на редкость теплым, легкий ветерок шелестел листвой старой яблони, растущей во дворе, темнота скрывала убогую окружающую обстановку, а золотые августовские звезды мерцали над головой. Но время все-таки текло томительно медленно. Если бы Маша знала, хотя бы приблизительно, сколько ей еще здесь сидеть! Тогда хоть можно было бы вести обратный отсчет. А так…

В конце концов Маша, кажется, все-таки задремала, несмотря на свою привычность к ночному графику работы. Но уж слишком свежим был воздух, и слишком умиротворяюще шептал листвой ветерок. Поэтому маленькое и жесткое яблоко, стукнувшее по доскам прямо у Машиных ног, застало ее врасплох. Мгновенно сбросив с себя чары сна и сообразив, что с дерева яблоко сюда прилететь не могло, Маша вскинула голову и увидела темный силуэт Глеба, по своей привычке подобравшегося совершенно бесшумно и привалившегося спиной к деревянному столбику, поддерживающему навес над крыльцом.

— Привет, — холодно поздоровался он. — Ты снова здесь?

— А ты как меня узнал-то? — изумилась Маша. — Я себя в зеркале и то не признала, а ты тут, в темноте…

— Если уж взялась маскироваться, то духи свои первым делом смени, — несмотря на неприветливый прием, он все-таки подал ей руку. Маша приняла его помощь и поднялась. Встала перед ним, взглянула ему в лицо:

— Слава богу, цел и невредим! А подкрался снова так, что я вообще ничего не услышала, даже твоего мотоцикла.

— Возвращаясь, я всегда глушу его на подъезде, а потом закатываю во двор. И кстати, пока он не остыл, поедем, я тебя отвезу.

— Вот спасибо, родной! Я затем сюда и добиралась, чтобы меня сразу выпроводили, даже не пригласив в дом зайти.

— Машка, я тебя предупреждал: если ты поедешь к этому потрошителю, то на этом все наше с тобой общение будет прекращено.

— Ну давай тогда мы с тобой общаться не будем, а ты мне просто чашечку чая на дорожку нальешь, потому что я тут долго просидела и замерзла, — попросила Маша с таким подкупающим видом, что даже Глеб перед ней не смог устоять. Неодобрительно фыркнул, но все-таки полез за ключами:

— Ладно. На чашечку.

— Что, будешь даже считать, чтобы случайно не пересидела? — поддела его Маша.

— Буду, — отрезал он, открывая перед ней дверь. — Давай, заходи.

— А ты как узнал, что я все-таки ездила к Никифору, алкаш на скамеечке? — Маша уселась на «свой» стул, с удовольствием наблюдая, как он, вымыв руки, хлопочет над чаем.

— Узнал, — коротко ответил он. Потом все-таки решил пояснить: — У меня есть способ приблизительно узнавать, кто приезжает на территорию свирелевского особняка.

— Это какой же? — убедившись, что чай заварен, Маша принялась сервировать стол из своих контейнеров. — Или я теперь вышла у тебя из доверия?

— Запись с камеры просмотрел. — Он сел за стол, игнорируя Машины старания, поставил перед ней чашку. — Никифор слегка просчитался, построив свой дом в низине. А выше, на холме, идут уже территории леспромхоза, которые так не охраняются, как поселок. Вот я, с риском для жизни, и пришпилил там камеру, на самой макушке сосны. И пусть на получаемых записях я не могу рассмотреть всех деталей из-за дальности съемки, но общее представление о передвижениях свирелевской своры имею. Не дождавшись тебя, я съездил к сосне, поменять записанную флешку на свежую.

— Так это ты, бедолага, ночами не спишь, а ездишь флешки менять, чтобы только убедиться в моей неблагонадежности?

— О тебе я все знал уже вечером. Точнее, просто подтвердил свою и без того уверенность. А сейчас я из аэропорта. Встречал там рейс, на котором прибыл пресловутый «груз 200». Очередная жертва свирелевских потрошителей.

— О боже! — Маша так и не поднесла чашку с чаем ко рту, поставила обратно на стол. — Что, опять кого-то убили?