Опасный цветок

Я была откровенно огорошена подобными рассуждениями. Елизавета Ковалькова стремилась выяснить, при каких именно обстоятельствах погибла ее единственная сестра. С каких пор подобные мотивы стали блажью?

Я выложила перед Шанхаем фотографию Камиллы Шальновской.

– Вот погибшая сестра той самой бедной Лизы, как вы изволили выразиться, – жестко произнесла я. – Вы ведь были с ней знакомы, не так ли? Даже больше, чем просто знакомы.

К моему удивлению, Шанхай и не думал отпираться.

– Да, действительно, именно Лиза нас и познакомила. Я, признаться, потом сто раз пожалел, что связался с этой девицей, – Шанхай неприязненно поморщился.

– Почему же? – поинтересовалась я.

– Понимаете, она каким-то образом узнала о моем параллельном бизнесе, – задумчиво начал Шанхай.

– Эдуард Арнольдович! – предостерегающе произнес адвокат, однако Шанхай коротким жестом сухощавой ладони заставил его замолчать.

– Так вот, эта самая Камилла слышала звон, да не знала, где он, – обстоятельно продолжал Шанхай. – Сначала она пыталась, что называется, захомутать меня, особенно упирая на то, что я не женат.

Шанхай усмехнулся:

– Ну а после стала намекать, что ей кое-что известно, но я только смеялся. Что ей могло быть известно, глупышке? В конце концов она стала просить найти для нее местечко. Я, мол, не пожалею, она свое дело знает и вообще высший класс.

Тут Шанхай, видимо, не в силах сдержаться, весело расхохотался. Я с изумлением наблюдала за тем, как он буквально на глазах помолодел лет на десять. Смеющийся Шанхай выглядел необыкновенно привлекательно, и я поймала себя на мысли, что начинаю понимать женщин, влюбляющихся в преступников.

– А чем же Камилла вас не устраивала? – Я действительно не совсем понимала причину подобного отторжения. Вряд ли остальные девушки были официально признанными королевами красоты или дипломированными гейшами. Обычные симпатичные девчонки, просто запутавшиеся или ставшие жертвами собственной ветрености и недомыслия.

– Эта девица оказалась на редкость тупой, – жестко резюмировал мой собеседник. – А кроме того, ей была свойственна просто сверхъестественная навязчивость. Из тех, о ком говорят, ты их в дверь, они в окно.

– И вы решили от нее отделаться, то есть, попросту говоря, убили, – спокойно заявила я, применив своего рода запрещенный прием. Однако Шанхай и бровью не повел.

– Да кому она нужна, убивать ее. Шлюшка недоделанная, – преспокойно ответствовал он, словно его только что не пытались обвинить в тяжком преступлении. – Наверняка по пьяни из окна вывалилась. Там небось промилле зашкаливали. Она ведь ведрами хлебала это пойло, громко именуемое коктейлем.

– Откуда вы знаете, что Камилла выпала из окна? – спросила я и тотчас сообразила, что и сама прекрасно знаю ответ.

– Лизетта на плече поплакалась, – цинично сообщил Шанхай. – Я, конечно, посочувствовал, причем вполне искренне. И Элизабет очень уж убивалась. Да и дуреха эта совсем еще молодая девчонка, жить бы да жить… Да, посочувствовал, предложил помощь, но не более того.

– И вы никогда не были в ее квартире? – продолжала я танцевать вокруг да около. Шанхай с печалью посмотрел на меня и покачал головой.

– Опять вы за свое… – вздохнул он. – Да в жизни бы я не пошел в ее квартиру, что я там забыл. Думаете, мне женщину некуда привести? Хотя она зазывала, не спорю. Но я до дрожи не терплю эти убогие квартиры в ваших кошмарных многоквартирных домах. Как вы в них живете, просто не представляю, честное слово.

– Но вы могли кому-то поручить это вместо вас, – продолжала я бесстрастным тоном.

– И зачем эти сложности с проникновением в квартиру? – как ни в чем не бывало поинтересовался Шанхай. – Уж вы мне поверьте, если бы кому-то понадобилось убрать эту глупышку, ее бы до сих пор не нашли.

Услышав подобное откровение, я вновь испытала приступ ярости. Очень уж живо всплыла в памяти сцена моего пробуждения, когда я, скорчившись на полу, слушала, как сподручные Шанхая буднично обсуждали предстоящее устранение ненужной свидетельницы. То бишь меня. Никакого сочувствия я к ним сейчас не испытывала, лишь горячо уповала на то, что им вломят по полной за похищение человека и покушение на убийство.

– Не рассчитывайте, что сумеете раскрутить их на признание в похищении и тем более попытке убийства, – Шанхай насмешливо наблюдал за мной, словно без труда читая мои мысли. – Следы преступления давно выветрились.

Шанхай явно намекал на использование бандитами хлороформа, но он был далеко не так глуп, чтобы сказать это открытым текстом.

– Сам факт похищения доказать невозможно, – продолжал между тем Шанхай с притворной благожелательностью. – Скорее уж, это вас можно обвинить в нападении на двух ни в чем не повинных мужчин плюс в угоне автомобиля.

От подобной наглости я лишилась дара речи. А ведь верно, пронеслось у меня в голове. Я ведь не располагаю ни единой зацепкой, которая безоговорочно помогла бы мне прижать этих субъектов. В конечном итоге все обвинение может свестись к их слову против моего.