Опасный винтаж

Сначала Додик подумал, что Алекс хочет тупо денег. Типа повышения зарплаты. Потом, что он хочет очень больших денег, иными словами, решил подельника шантажировать. Потом до Будимира Стефановича дошло, что все дело в той долбаной чернильнице, которая теперь уже неизвестно где. Может, до сих пор лежит на полке, прикрытая тряпками и макулатурой, а может, в убогой квартирке Алекса в бельевом шкафу его гиппопотамихи-жены за стопками трусов и толстых колготок.

– Оказалось, что дело в этой чернильнице! В дурацкой надписи на ней! Будь она неладна! – напоследок истерично взвизгнул Додик и притих.

Алина насторожилась, почувствовав, что сейчас она услышит нечто важное. Что сейчас он произнесет нечто такое, отчего одним неизвестным в этом громоздком уравнении станет меньше.

Но Додонов умолк.

Пауза затянулась, сделалась безнадежной и глухой.

Чтобы как-то поощрить его дальнейшие душеизлияния, Алина сочувственно возмутилась:

– Неужели из-за такой ерунды он распалился настолько, что даже обозвал вас гнидой?

И тут же поняла, как сглупила. И это было уже не исправить.

Додик не говорил, что Алекс обозвал его гнидой.

– Я вам не говорил, что Алекс называл меня гнидой, – задумчиво растягивая слова, повторил вслух ее мысли Додик, а потом вдруг заволновался: – Как ты узнала? Ты там была? Но я тебя там не видел!.. Или Алекс успел тебе все рассказать до того, как отправился на тот свет?

Он выкрикнул отчаянно:

– Я ничего, совсем ничего не понимаю! Я же ему звонил практически от подъезда… Я пришел, а ты спряталась? Я обыскал всю квартиру, я обшарил даже их вонючий сортир и драные антресоли! Никого, совсем никого в квартире не было, кроме меня и дохлого Алекса! Ты не могла ничего слышать! Но ты слышала…

Алина спросила напряженно:

– Когда вы пришли, Александр был уже мертв? И дверь была открыта?

– Нет, он был еще жив, – с непонятным смешком отозвался внезапно успокоившийся Додонов. – Некоторое время он был еще жив. А потом он стал уже мертв. Не надо было так меня обижать и пугать тоже было не надо. Я не герой, меня пугать опасно.

И он тихонечко засмеялся. Так, что Алине сделалось страшно.

За последние минуты она подзабыла про страх, начала надеяться, что еще сможет как-то договориться с этим неврастеником, как-то заговорит ему зубы, как-то умаслит или обхитрит. Когда она услышала этот его смех, то поняла, что он прошел свою точку возврата.