Опасный возраст

С чем я так и не примирилась, так это велосипеды. Датчане маниакально преданы велосипедам, об этом я знала с детства, но велосипедисты до самого конца будили во мне ужас. Еще взрослые – полбеды; например, из автобуса я наблюдала такую сцену: ехал хмырь на велосипеде в двадцати сантиметрах от края тротуара, перед самым перекрестком вытащил из кармана носовой платок и обеими руками начал вытирать нос, одновременно поворачивая вправо. Я высунулась из окошка, чтобы досмотреть – вытирал нос, поворачивал, третьей руки для руля не имел и все время ехал ровнехонько в двадцати сантиметрах от края прохожей части, как по трамвайной линии. Ладно, этот тип явно владел велосипедом, а дети?.. Семилетние дети возвращались из школы на велосипедах, в центре города, вокруг море машин, за ними автобус, почти касающийся задних колес велосипедов. Увидев такое, поневоле вздрогнешь. И всё вместе двигалось в идеальном спокойствии, в том самом слаженном дружном движении, которое во мне вызывало разом и восхищение и ужас.

Неимоверно законопослушная Аня с легкостью приняла датские принципы. Но приехала все же из Польши, и ее польская душа реагировала. Описала мне сцену, из которой моментально извлекла выводы.

– Слушай, стою перед красным светом, люди тоже стоят. Я оглянулась – боковая улица абсолютно пуста, можно перейти десять раз, не будь тут этих датчан, я бы перешла. Только подумала, на огромной скорости пронеслась машина, не представляю, откуда и взялась, одно совершенно очевидно: водитель уверен, что путь свободен, зеленый свет и ни одна живая душа под колеса не полезет. Тут-то я и поняла, они безгранично друг другу верят...

Мне это очень понравилось – люблю доверие. Воспитали меня датчане так, что и сама стояла на красный свет в два часа ночи в абсолютно пустом городе и послушно ждала зеленый...

Не уверена, вернулась бы я в Польшу в запланированные сроки или нет, если бы не Рождество. Чистый идиотизм и трата денег этот мой отъезд на Рождество, ведь паспорт и визу мне продлили до марта, а в мастерской работы хватало, и я могла бы подштопать прорехи в финансах. Так нет же, тут у меня ума никогда не хватало, видите ли, тянуло домой.

Вместе со мной собрался ехать Томек, тоже архитектор, молодой парень, приблизительно возраста Мартина, может, чуть старше, уже закончил вуз. В подарок от друзей получил глобус без малого кубический метр в объеме, пластиковый, освещенный изнутри, очень красивый, за глобус Томек просто дрожал, как бы чего не потерлось в поезде, искал безопасный вид транспорта. «Опель» большой, сзади места на два глобуса хватит. Томек принял отчаянное решение.

Не будь глобуса, не поехал бы со мной – у него комплекс на пункте машин. Совсем недавно его отец, возвращаясь на машине из Швейцарии как раз на Рождество, разбился в Альпах, с тех пор Томек не переносил автомобилей.

Кстати, только по поводу смерти отца, чтобы поехать на похороны, ему выдали паспорт. До того шесть лет хлопотал и шесть лет ему отказывали по таинственным соображениям. Смерть отца заставила проверить документы, выяснилось, в Польше скрывается преступник с теми же именем и фамилией. А посему, на всякий случай, не проверив связи между преступником и Томеком, в выдаче паспорта ему просто отказали, рассматривая их чуть ли не как одно лицо. Дело выяснилось случайно, когда в паспортное бюро пришел работать парень, с которым Томек вместе учился в школе.

Заодно расскажу еще один случай из этой серии: я стояла в очереди в паспортном бюро вместе с женщиной, уже несколько лет хлопотавшей о заграничном паспорте. Она со слезами поведала мне о своих мытарствах.

Обратилась она за паспортом давно, собрала все документы, паспортное бюро не видело препятствий, не хватало лишь какой-то маловажной бумажки. Женщина пообещала бумажку принести, и паспортистка, милая и доброжелательная, поставила на документах галочку, чтобы не забыть про эту бумажку. На следующий день паспортистка попала в больницу с аппендицитом, а проклятая галочка ее заместительнице показалась подозрительной. Несколько лет ушло на то, чтобы выяснить все про галочку, и только теперь женщине обещали наконец паспорт.

И нет ничего удивительного в том, что во время пребывания в зарубежных странах нам всем снятся одни и те же кошмары: потерялся паспорт, деньги, в паспорте нет визы или штампа о пересечении границы, и вот плакала надежда куда-нибудь снова поехать...

Времени у меня оставалось мало, уже двадцать второе декабря, сочельник послезавтра. Паром из Гесера отходил в девять утра, я выехала в половине седьмого, впереди сто сорок семь километров пути. Было совсем темно, морозно, падал мелкий сухой снежок. Естественно, об антифризе для стекол забыла, лобовое стекло заиндевело, не успела оглянуться, как затянуло последний маленький чистый кусочек. Единственное, что маячило впереди, – мерцающие лучи всех встречных машин, я направляла «опель» так, чтобы держаться подальше от этого света, но не слишком далеко. Спасти меня мог только день.

– Томек, – безнадежно вопрошала я, – не знаешь случайно, когда сегодня взойдет солнце?