Опасный возраст

Да, верно, пришла пора объяснить, как меня эта печень донимала. Ни с того ни с сего вдруг возникало жуткое чувство: даже не боль, а некая общая невозможность чего бы то ни было – меня давило, распирало, парализовало, тошнило при полной уверенности, если моргну хоть глазом, тут же отдам Богу душу. Во мне гнездилось что-то ужасное, убийственное. Сколько людей я перепугала таким состоянием, не сосчитать, потому как при этом я еще чудовищно зеленела. В общем, полное веселье. Несколько лет подряд вдруг в самые неожиданные моменты меня схватывало: в Париже на перекрестке при зеленом свете, в Вене с двухлитровой бутылью в руках, на стоянке у суперсама в Варшаве, на бридже в пожарной охране и так далее...

Само собой, схватило и при покупке «фольксвагена». А то как же. Выжила-таки, приступ прошел, я даже вполне самостоятельно расписалась. Села в транспорт, дала задний ход, развернулась и выехала на улицу.

Первый изъян обнаружился быстро. Включенное отопление не выключалось, совсем как в советском вагоне. Я перепугалась, опускаются ли стекла, слава Богу, опускались. Ехала я в Путтгарден через Любек, далее паромом до Рёдбю, виза действовала до полуночи, однако в полночь уже нет парома. Необходимо успеть на последний паром в Данию.

Боже мой, как хорошо вести «фольксваген»! Кто ездил горбунком, тот знает. Я почувствовала его с первого же момента, ехал сам, любил меня так, как «шкода» любила Войтека. Две мелочи отравляли мое безграничное счастье: проклятое обогревание – поклялась бы, что подошва на туфлях уже прогорела насквозь, время от времени я осматривала ее и удивлялась – еще цела; все стекла я опустила, и все же в машине стояла дикая жара. Вторая мелочь – мое самочувствие, моментами я переставала видеть с открытыми глазами. После бессонной ночи, напряжения и печеночного приступа наступила реакция – только бы поспать, остановиться на первой же маленькой встречной стоянке и отдаться усталости. Но куда там – часы показывали: в запасе нет и минуты лишней, должна спешить.

Отвлекли меня воспоминания.. Этой самой дорогой, добираясь до отца в Англии, после освобождения из лагеря для военнопленных, топал пешком мой первый муж. К нему я уже давно не питала никаких дружелюбных чувств, мысль, что по той же самой дороге я еду машиной, весьма приободрила меня. Плохой характер порой даже оказывается кстати.

На паром я въехала последней. В Рёдбю ждал Войтек и безумно нервничал.

– Садись, дорогой, за руль, – пробормотала я вяло. – У меня нет сил.

Дальше я уже лишь механически талдычила:

– Медленней, здесь поворот. Медленней, здесь ограничена скорость. Медленней, у меня нет денег на штраф...

А Войтек в тот момент любил меня безгранично, больше жизни. Я была божеством – все-таки утешение, какая женщина откажется быть божеством хоть ненадолго?..

Божество довольно скоро с пьедестала свалилось, но кое-что от божественности сохранилось.

Здесь необходимо объяснить несколько языковых неологизмов, которыми мы пользовались, разбирая маршрут по автомобильному плану города. У Алиции, у Мартина и у меня был план города в книжном издании, на каждой странице содержалась информация – «sekort» и цифра, то есть смотри страницу такую-то. Мы это называли просто «секортами». Секорт тридцать, секорт восемь и так далее, что-то расположено на секорте двадцать четыре. Переделывали мы на польский лад что попало: экскурсию заказывали в райзебюро, садились на автобус на Ратушплощади, на скачках лошадь частенько шла в четвертом лёбе. «Lo/b» – по-датски «заезд».

Все вместе мы – Войтек, Мартин и я – поехали в Бакен – веселый городок с занятными аттракционами ярмарочного типа. Там была, например, железная дорога, вторая по ужасам в Европе. Первое место занимал якобы подобный же аттракцион где-то под Лондоном. У типа, рассказавшего про лондонский аттракцион, рывками, поворотами, падениями и так далее поразбрасывало все авторучки, шариковые карандаши и прочее, старательно запрятанные во внутренний карман пиджака; когда вышел, в карманах ничего не обнаружил.

Крики с железной дороги в Бакене было слышно за пять километров в Клампенборге, что подтверждаю уже лично. Вагончики были сооружены из дерева, во время езды трещали неимоверно – вот-вот развалятся. А рекламировалась эта железная дорога двумя смертельными случаями, когда тормозной кондуктор упился вдребадан. Подобная железная дорога есть и в Тиволи, и крики слышно у бокового входа центрального вокзала, но по сравнению с Бакеном в Тиволи просто детская игрушка. Впрочем, в Бакене детям без взрослых пользоваться этим аттракционом запрещено, в Тиволи, пожалуйста, катайтесь на здоровье.

Какой черт дернул меня дважды проехаться этой мерзостью, до самой смерти не уразумею.

Первый раз еще ладно – ведать не ведала, что человека ожидает. Не орала лишь оттого, что перехватило дыхание и голос. А второй раз зачем меня понесло, не понимаю. Правда, на предложение прокатиться в третий раз я просто сбежала почти за ворота.

Теперь Бакен очень изменился, пожалуй, поблагороднел, и не знаю, куда девался так называемый двигающийся дом.