Опасный возраст

Насколько помню свое творчество, Иоанна выступает под именем Аниты в "Крокодиле из страны Шарлотты",в книгах "Что сказал покойник "и «Все красное».Я выбрала Аниту, а она сама возжелала сделаться преступницей. Ни в коем случае не жертвой, на мое предложение запротестовала решительно, а вот убийцей — пожалуйста, сколько хочешь.

Иоанна-Анита датским владела прекрасно. Ее отец работал в каком-то нашем представительстве, и девочка училась в датской школе. Вернулась в Польшу и уже после развода с первым мужем встретилась в Закопане с Хенриком, датчанином, путешествовавшим по Польше; блуждал он по разным городам и весям и менял валюту в банках по двадцать четыре злотых за доллар. Иоанна-Анита его пожалела, занялась на досуге, они поженились и поселились в Дании. Знание языка дало ей возможность работать в датской прессе.

Жили они в Видовре, в садово-вилловом районе, и мои поездки к ним выглядели буквально так, как описано в "Крокодиле".Городской железной дорогой до станции Видовре я доезжала спокойно, дальше, хоть тресни, запомнить не могла. Автобусом ездила исключительно в обществе Алиции, умевшей попасть к ним абсолютно непостижимым для меня образом, а одна я всегда брала такси. Иоанна-Анита держала открытый дом, обожала гостей, визиты, приемы, и в этом смысле я вынуждена ее обругать. У меня нет никаких сомнений — не только не обидится, но и отлично повеселится.

Предупреждаю: начинаются отступления и будет их много.

Хенрик, муж Иоанны-Аниты, нищеты не знал, но и миллионером не был, Иоанна-Анита как сыр в масле тоже не каталась, хотя зарабатывала неплохо. Вздумай они обильно кормить всю бывающую у них братию, вылетели бы в трубу и остались без гроша. В Дании живут экономно, без всяких гастрономических безумств, рождественский прием у господ фон Розен уже описала, пожалуй, могу описать следующий прием, у Фрица, тогда моего будущего шефа. Нас пригласили обеих с Алицией, можете себе представить, как это выглядело бы в Польше, — званый обед, приглашены иностранцы! У Фрица подали небольшую закуску — пол-авокадо, нафаршированное креветками, затем мясное блюдо, к нему картофель, салат, кукуруза, в конце мероприятия десерт в виде фруктового салата со взбитыми сливками. И кофе. Точка, конец. Учитывая торжественный характер обеда, из напитков подавалось не только пиво, но и вино.

Этот прием произвел на меня огромное впечатление, что, несомненно, сказалось позже.

Иоанна-Анита, как всякая нормальная настоящая женщина, экономила на еде. Как-то я оказалась у нее на обеде: простокваша с картофелем, котлета и клубника из собственного сада на десерт. Мне понравилось, доведенная до крайности печенью, я не могла много есть. А вообще-то Иоанна-Анита в экономии, по-моему, переусердствовала, чем я от нее и заразилась; понимать я ее понимаю, но в иные моменты, может, и следовало бы экономию побоку.

Вернулась Иоанна-Анита из Польши, привезла посылку, мы с Алицией поехали, просидели долго несолоно хлебавши, пока Алиция не взмолилась насчет кофе, а я попросила чай. Хенрик предложил вино. Иоанна упрекнула его — в погребе, мол, последняя бутылка.

— Смотри-ка, я по-датски понимаю! — обратилась я к Алиции прямо и беззаботно. — Она сказала Хенрику — последняя бутылка. Я правильно поняла?

— Конечно, правильно, — ответила Иоанна-Анита, пока тактичная Алиция собралась произнести хоть слово. — У нас и точно последняя бутылка, хотела сэкономить, ну коли нет, так нет.

Мы безжалостно вылакали эту ее последнюю бутылку, к которой Хенрик собственноручно приготовил бутерброды.

Так вот, заразившись от Иоанны, я пошла, понятно, еще дальше. Уже через много лет в Польше ко мне пришла приятельница Мария, та самая, из "Бегов",я ее «приняла» — поставила на стол пиво и сырок, нарезанный кусочками. Мария взглянула и ужасно растрогалась:

— О Боже! Это же настоящий прием!

Теперь Иоанна-Анита утверждает, что Хенрик развелся с ней из-за ребенка от греческого хахаля (смотри «Все красное»).Греческого хахаля и ребенка я выдумала, а хахаль оказался фактом, что же касается ребенка, то никакого другого, кроме легального Яся, у Иоанны-Аниты не было. В общем же теперь никто не разберется, где у меня выдумка, а где правда. Хенрик хахаля еще пережил, а ребенка простить не смог.