Опасный возраст

Вероника внимательно разглядывала меня и слушала наши разговоры. Но даже когда они о чем-то чирикали с Алиной, я чувствовал ее неугасающее внимание ко мне. Лучше Веронику удалось узнать, когда я как-то ушел за мороженым, но имел неосторожность вернуться во время обсуждения меня. Полянка, где мы сидели, была отгорожена парой высоких елей, и вот за ними я и встрял, слушая Веронику.

— Алина, он же проблемный! По лицу понятно. И, потом, вот ты сейчас влюблена, но после что? Я тебе объясню, как он к тебе относится. Он считает, что ему страшно повезло, таким типам вообще приличные девочки редко обламываются. Ты его перерастешь, ну подумай… кто твой отец… и какие у тебя самой планы. А он будет за тебя держаться, буквально за ноги схватится. Я знаю, о чем говорю. Это же история из жизни моей сестры! Было то же самое!

— Он не такой, — сердито отвечала Алина. — Я его знаю. У него другой взгляд на мир, но… он добрый внутри, понимаешь? Но специально себя так ведет, чтобы никто не приставал…

— Ну, как знаешь, дорогая… Мое дело — предупредить. Но этот парень тебе ничего не сможет предложить. Он не обеспеченный, да и с кучей всяких траблов… Намучаешься с ним.

— Прекрати каркать. — И Алина слегка стукнула ее по голове завернутым в пакет батоном.

— Ну спасибо…

Я вынырнул из-за елок, и они стремительно повернулись. У обеих на лицах застыло какое-то растерянное выражение. Я сделал вид, что ничего не слышал. Но про себя подумал: в чем ее интерес лезть в чужую жизнь? Вряд ли она заботилась об Алине. Вероника принадлежала к тем равнодушным людям, которые изображают сочувствие, только когда того требуют обстоятельства.

Позже, воспользовавшись моментом, когда мы остались одни, я честно спросил Алину о том, что услышал. На ее лице мелькнул легкий страх, а затем она затараторила как сумасшедшая:

— Ты что, думаешь, я полагаюсь на других в таких делах? Я не дура и как-нибудь разберусь, кто мне подходит, а кто — нет!

— А почему ты тогда ее вообще слушала?! — возмутился я.

— А что, мне надо было засунуть этот батон хлеба ей в рот, чтобы она молчала?

— Почему бы и нет?

— Да, в этом весь ты, — передразнила она мою гримасу. — Для тебя лучше быть одному, чем пытаться найти компромисс. Она моя подруга. И я благодарна ей за то, что она честна со мной. Это лучше, чем она молчала бы. Но какой из этого последует вывод — уже мое дело.

— В топку таких друзей, — лишь проворчал я.

— Как ты вообще можешь мне не доверять?! Сам хорош! Торчал под елкой и подслушивал! — встречно рассердилась она. — Если я буду поступать с людьми как ты, я вообще одна останусь!

И она ловко вскочила в подошедший автобус, даже не попрощавшись. Так я оказался еще и виноватым.

Мы с ней помирились тем же вечером. Но осадок остался. Я задумался не в первый раз: подходим ли мы друг другу, с такими полярными взглядами на жизнь? Я боялся, что однажды мы расхотим мириться. Автобус уедет, Вероника окажется права, а я так и останусь, как та выразилась, с кучей траблов.

17

Как-то родители Алины уехали за город, и она позвала меня к себе, посмотреть фильм. Это было в святое воскресенье, которое стало моим.

Алина жила в элитном кондоминиуме, где квадратный метр стоил дороже, чем вся наша квартира. В тех вычурных высоченных домах, где на крыше имеются бассейн, ботанический сад и, может, даже зоопарк. Хотя я утрировал: зоопарка там все-таки не было. Но про бассейн угадал.

Меня впустила консьержка, а за ней еще мялся охранник-шкаф. Она зачем-то спросила мое имя и вписала его в тетрадку.

— Сфотографируете? — не удержался я от колкости.

— Да, в профиль и анфас и номер тебе присвою, — строго сказала она. — Проходи.

У них дома было светло, а обстановка оказалась совсем не вычурной, хотя и дорогой. Царила тишина, которая почему-то сразу показалась чужеродной. В этом доме звуки обычно не умолкали ни на секунду.

— Видишь, все вдруг уехали, — хмыкнула она. — Садись, сейчас принесу кексы и чай.

На ней были какие-то тапочки в виде ежиков, а волосы она заколола специальными палочками, как китаянка. Я присел в гостиной на диван и провалился в гору подушек. Даже собаки в этот день не было.

Девчачьими мелодрамами Алина разумно решила меня не терзать, и мы выбрали «Обливион». Я давно хотел его посмотреть, и она знала об этом.

— Я его уже видела, — поделилась она. — Думаю, тебе понравится.

Алина лежала, положив голову мне на колени и глядя в экран. Нам было тепло и удобно. И «Обливион» нравился мне все больше и больше.

Я чувствовал смутную причастность к такому сюжету, когда на Земле остаются всего два человека и они ощущают свое одиночество, но при этом находят счастье в мелочах: в маленьком цветке, выросшем вопреки климатическим условиям, в пустых безграничных пейзажах разрушенного мира, в общении друг с другом.

— Ты хотел бы жить в таком мире? — отстраненным голосом спросила она.

— Да, — неожиданно для себя ответил я, глядя, как Джек рассекает воздух на своем самолете и грубый ландшафт скользит под ним словно живой.

— Я так и знала, что ты так скажешь.

— Но ты не хотела бы.