Опасный

Я буравил взглядом дверь в подсобку долгих десять минут и, наконец, перевёл глаза на парня, который уже заметно волновался, ёрзая на месте, и равнодушно поинтересовался:

– Ну и где она?

– Да здесь она, куда ей деться, – успокоил он себя и привстал, обращаясь, судя по всему, к повару: – Эй, Махмуд-Бахмуд, где твоя официантка?

– А? – поднял голову мужик за прилавком, отвлекаясь от нарезки овощей и озадаченно уставился на нас, словно только заметил.

– Девка, где, спрашиваю? Заказ у нас принять!

– Ёй, простыте, господа хорошиэ, – обтёр он руки о халат, чуть ли не пританцовывая и начал оглядываться: – Сычас всё будыт в лудшем видэ! Алына?!

Он ещё пару раз проорал её имя на всю Ивановскую и скрылся из виду.

Я перевёл глаза на парня и, достав сигарету, медленно прикурил. Тот нервно улыбнулся и сразу же отвёл взгляд. Правильно, парень, трещит по швам твоя призрачная надежда на благодарность от добрых людей. Как бы наоборот не вышло.

– Я здэс, мои родныэ, – выскочил из подсобки мужик, с “безграничным радушием” протягивая к нам руки. – Сам прыму заказ, сам прыгатовлу, палчыкы облыжитэ!

Я потушил окурок и поднялся:

– Пошли.

– Но… Где девка? – взвился парень, подскакивая к мужику. – Где эта сука?

– Э-э-э, нэ надо так молодой чэловэк…

– На выход – я сказал.

И больше не оборачиваясь, направился на улицу. Если ещё не растворил в наркоте остатки мозгов, то поймёт, что лучше пойти следом. Впрочем, “лучшее” ему так и так не светит.

Про наличие хоть капли ума я сильно погорячился, потому что это ушлёпок выскочил следом только через семь минут. Как удачно, учитывая то, что у меня кулаки чешутся уже несколько дней, а ярость буквально умоляет излить её на чьём-нибудь лице.

– Сбежала, сука! Вещи, сумка здесь, а её нет! Далеко не ушла, отвечаю!

Я выкинул окурок и хлопнул парня по плечу, сухо улыбнувшись, а затем схватил за шею и с силой впечатал его морду в капот его же тачки. Парень заскулил и схватился за окровавленный нос, когда я его выпрямил обратно.

– Дельце, говоришь, нарисовалось? – прошипел я и снова встретил его лицо с капотом. – Стоило оно твоего носа? – ещё один удар, а торчок уже во всю ревел, смешивая сопли с кровью. – Удачное, сука, дельце?!

Я бросил его корчащуюся и убогую тушу на землю и хорошенько врезал ботинком пару раз по хребту, заставляя его взвиваться и хрипеть от боли. Медленно обошёл его спереди и, присев на корточки, схватил за сальные патлы, вместо волос, чтобы посмотреть в окровавленную рожу.

– А теперь вопрос. Ты, уверен, что видел именно её? Потому что, если ты проебал девчонку, занимаясь своими делами – жить тебе осталось примерно минут семь. А, если девочка показалась тебе отдалённо похожей на ту, что мы ищем и ты решил не рисковать, сообщив о схожести нам – другой разговор. Который будет тебе стоить максимум пары целых рёбер – за лишнее беспокойство.

– Пгостыте… Йа… – глотал он сопли, проливая реки слёз. – Йа, нэ снал, хто она спэшит… Нэ… упыфайтэ…

Я скривился и теперь впечатал его рожу в землю. Может и встряхну, как пыль то, что у него там вместо серого вещества.

– Вопрос. Повторить всё что было “до”, чтобы его суть до тебя дошла?

– Нэд! Йа… офыпса… офыпса… Пгостыте…

Другое дело…

Я медленно распрямился и приступил к обещанной оплате за лишнее беспокойство. Ненавижу торчков. Конченные люди.

Спустя дней пять со мной изъявил желание встретиться зверь покрупней. И тут за информацию о девчонке хотели что-то покрупнее простой благодарности от добрых людей. Ветер дул примерно с того же района, где я встречался с тем наркошей. Проверить стоит.

Что, совсем перестало везти, веснушка?

Глава 9

Алина

Сейчас…

– Стой, блять! Куда намылилась-то, трусливая дура?

И лошадиный смех за спиной.

Идиотки.

Не начнёте ценить самих себя, так и будете отбивать своих парней силой вместо того, чтобы они сами добивались вас.

Я кралась мимо заборов, в тени, к крайнему дому в деревне и дальше в лес. Последний спас меня уже раз, и я всей душой надеялась, что он не подведёт меня и в этот.

– Дочка!

Тихо раздалось из-за забора, мимо которого я шла. Ну как шла? Очень быстро шла! И потому не отреагировала, пока не раздалось громче:

– Дочка! Давай сюда, милая…

Георгий Сергеевич?!

– Я…

Что – я? Пробегаю тут мимо? Поддерживаю форму? Надоел магазин? Может, ограбила его, потому что ну очень нужна наличность? Бабушке на лечение? Или бегу от преследователей? Просто потому, что хочу жить?!

– Давай-давай. Заходи. Эти дурынды уже показали в какую сторону ты направилась. А я тебя схороню, милая.

Георгий Сергеевич…

Я ещё некоторое время щелкала пальцами, не зная какое решение принять, но вот он поманил рукой, и я послушалась. Всё же удобней пересидеть у него в доме, чём шастать в гуще леса…

Когда дверь за нами закрылась, я не смогла сдержать облегчённого выдоха и, осекая себя, уставилась в пол.

– Я…

Я, я, я! Лучше, вообще, молчи, если не знаешь, что сказать! Разъякалась.