Опасный

– Всё нормально, дочка. Уж я-то знаю, как не проста порой бывает жизнь. Ты садись, успокаивайся, а то дрожишь, как осиновый лист. Другое дело, если б от моего пронзительного шарма, а так… – тепло улыбнулся мужчина, тем самым наполняя моё сердце нежностью и бесконечной благодарностью за понимание.

– Спасибо… – выдохнула я от всего сердца.

– Брось, – махнул он рукой. – Просто настоящему мужчине нелегко пройти мимо девицы в беде – знает, какое вознаграждение будет положено позже.

Я прыснула от смеха – блин, он нереально кайфовый!

Мужчина рассмеялся вслед за мной, а затем мы, как по команде, замолкли, потому что в дверь аккуратно постучали…

Георгий Сергеевич заметно взволновался и, жестом приказав молчать, указал рукой вглубь кухни:

– Дальше по коридору – задняя дверь. Беги, дочка.

– Но…

– Не перечь старшим. Дуй.

Стук повторился. Не усилился, не уменьшился. Просто интеллигентно напоминал о себе.

Дедушка настоятельно повёл подбородком, молчаливо повторяя указание, и я сорвалась, словно щенок, которому расстегнули ошейник.

Но за поворотом замерла, услышав знакомый голос:

– Здравствуйте, Георгий Сергеевич! Мне показалось, или сейчас к вам, и правда, заглянула в гости помощница моей драгоценной маман?

– Андрюша! – показательно удивлённо произнёс хозяин дома. – Что ты! Я полон сил, но молодушкам это невдомёк, чтобы наведываться ко мне в такое уютное время дня, как ни печально. А тебя какими ветрами? Вродь, недавно был у матери?

– Дела, дедуль, дела. Важные.

Далее послышался шум, словно хозяина оттеснили от двери несколько человек, а после того, как закрылась дверь наступила мертвая тишина.

Мне бы тихонечко делать ноги, но вместо этого я напрягла слух, чтобы услышать хоть что-то.

– Где ты её спрятал, дед Гош? Не юли – уж очень она мне нужна.

– Ох, Андрюш… Некрасиво как… Не по-людски…

– Кончай, старик, – заметное раздражение в голосе. – Просто скажи в каком шкафу припрятал птичку, чтобы нам не пришлось тратить время и уж тем более применять силу.

– Охотником на фазанов заделался? А человеческое что в твоей меркантильной душонке осталось?

– Дед Гош, ей богу не хотел, чтобы до этого дошло…

Снова копошение, а следом глухой вскрик пожилого мужчины.

– Он запросто сломает тебе руку, и ручаюсь – не остановиться только на ней, если я не пожелаю обратного.

Георгий Сергеевич снова вскрикнул, словно ножом пронзая моё сердце. Нет…

– Цып, цып, птичка!

Глухой удар… И я могу поклясться, что расслышала хруст… А затем и крик боли ставшего мне не чужим человека…