Опечатки

Но в прошлом веке у фэнтези появилась еще одна роль. Теперь это был способ сбежать от мрачного реального мира, который захватывала промышленность. Мне всегда казалось, что из этого же котла вылезла английская одержимость садами. Созданием маленьких частных уголков, которые на час-другой могли стать целым миром.

Несколько лет назад, когда посетители книжных магазинов «Уотерстоунз» выбрали лучшей книгой столетия «Властелина колец», появился ряд очень едких статей. Некоторые критики чувствовали, что читатели проявили черную неблагодарность и не оценили их усилия. Но это уже не имело значения. Книга вышла из-под их контроля. С тем же успехом они могли бросать кирпичи в гору: это не причинило бы ей никакого вреда, но, возможно, сделало бы ее чуть выше. Роман стал классикой, а настоящая классика не создается по указке.

Дж. Р. Р. Толкин стал своеобразной горой, которая появляется по всей последующей фэнтези, примерно как гора Фудзи торчит на многих японских гравюрах. Иногда она большая и изображена на переднем плане. Иногда смутно виднеется на горизонте. Иногда ее вообще нет. Это значит, что художник либо принял сознательное решение не изображать гору, что само по себе интересно, либо просто стоит на вершине горы.

Фэнтези-миры очень привлекательны. В них есть правила. Цель проста и понятна по сравнению со всеми сложностями двадцатого века. Зло локализовано на карте, и против него есть средство – находка меча, возвращение Грааля, уничтожение кольца. Путь будет труден, но на нем хотя бы стоят указатели. Если Добро продемонстрирует достаточно храбрости, добродетели и моральных устоев, оно победит, пусть и заплатит за это свою цену. А потом они будут какое-то время жить долго и счастливо, пока им не придется повторить всё сначала.

И всё же «Властелин колец», пусть и английский до мозга костей, не был типичной британской фэнтези-книгой. Он находился вне основного течения, хотя теперь стал отдельным руслом, породил множество притоков и для многих людей сделался эталоном фэнтези. Это необычный роман, потому что он начинается и заканчивается в мире, похожем на наш, но не нашем, мире с другими правилами, созданном с невероятным вниманием к деталям. И к тому же в мире, куда нельзя попасть отсюда. Не существует магической двери в Средиземье, если не считать книжной обложки. Туда нельзя попасть на ковре-самолете, пройти через шкаф, просочиться во сне или вплыть на колеснице, запряженной лебедями. Это иное пространство.

После Толкина и из-за Толкина появилось множество фэнтези-вселенных, которым можно погрозить затейливо украшенным мечом, но британцы традиционно предпочитали волшебные миры, больше похожие на родной дом. Нам нравится, чтобы нас от них отделяла разве что закрытая дверь, или поверхность зеркала, или даже чтобы они находились прямо здесь, нуминозные миры, невидимые, пока ты не обретешь особый дар. И это сочетается со стремлением к домашнему, к попыткам разбивать сады в населенных гоблинами пустошах, заставлять фэнтези… ну, спуститься на землю.

Аристотель в своей «Поэтике» говорил, что поэтический язык требует, говоря об обыденном, соединить с ним невозможное. Г. К. Честертон сказал, что повседневное и незаметное, повернутое неожиданной стороной, куда чудеснее и страннее любой выдумки. Такова наша традиция, и те, кто пишет для детей, сохраняет ее.

Величайшее достижение Толкина состоит в том, что фэнтези как жанр теперь могут читать взрослые. Обычно мы оставляли такое путешествие детям, которым оно нравилось и казалось легким. Взрослые в этом почти не участвовали, разве что некоторые учителя осторожно выбирали «эскапистскую дрянь», которую читали дети, и выкидывали ее. Такие люди остались и сейчас – я верю, что для них в аду предназначен отдельный круг. Разумеется, фэнтези для эскапистов. Как и другие книги. И что? Учителя – не тюремщики.

Эскапизм сам по себе не хорош и не плох. Важно, откуда вы бежите и куда. Я пишу по собственному опыту. Лично я сбежал к идее, что книги бывают интересными – это тот аспект чтения, который учителям всё еще неизвестен. Фэнтези привело меня к мифологии, мифология безболезненно перешла в древнюю историю… в общем, я спокойненько получил образование силами общественной библиотеки.