Читаем Опечатки полностью

Опечатки

Я закончу словом, которое хотел бы навсегда исключить из английского языка. Дамы и господа, могу ли я предложить вам отказаться от «веселья»? Ибо, братья и сестры, это ублюдочное слово, эрзац, фастфуд! Что оно значит? Вспомним эти позорные фразы: «Я просто хотел немного повеселиться». «Я думал, будет весело». «Я просто веселился». И самая отвратительная белая капля на этой куче куриного помета: «Мы уже веселимся?»

Зачем веселиться? Можно же развлекаться, радоваться, отвлекаться, расслабляться, проказничать, получать удовольствие?

Веселье делает вид, что оно и есть наслаждение, но у него получается плохо. В поисках веселья люди тянутся в разрекламированные места, но их, пожалуй, следует избегать. Насколько я помню, веселье – это тащиться под дождем по приморскому городу в пластиковом дождевике, который воняет рыбой. Хотя, может быть, я просто решил немного повеселиться за ваш счет. На наших островах говорят на самом разнообразном в мире языке, потому что мы не только судорожно придумывали полезные слова, но и крали их откуда придется.

Так что давайте повеселимся. Вдруг будет весело?

Спасибо, дамы и господа.

Субботы

«Британия за день: Терри Пратчетт описывает свою обычную субботу»

Radio Times, 12 ноября 2011 года

Просыпаюсь. Это важно. Сегодня суббота, выходной для большинства людей, но для меня все дни делятся на два типа: те, когда Роб Уилкинс, мой помощник, работает, и те, когда его нет.

Честно говоря, я пишу каждый день (по семейным обстоятельствам). Сегодня я занят первым черновиком новой книги, а это весело. Так что я лежу в постели, радуюсь щелчку чайника и готовлюсь к первой чашке чая за день. Потом иду в туалет, в душ, подстригаю усы и принимаю утренние таблетки. В основном от давления, которое я вполне научился контролировать.

Одна из остальных трех таблеток спасает меня от редких приступов ишиаса, а еще две защищают от неумолимого развития болезни Альцгеймера.

Поскольку мне уже за шестьдесят, некоторую часть утра я посвящаю изливанию яда в адрес фармацевтических компаний, которые пакуют свои товары в пластиковые и металлические пакеты. Чтобы извлечь таблетки, нужно обладать силой тяжелоатлета и иметь под рукой защитную сетку. Кому мешали маленькие коробочки, которые любой человек мог открыть без помощи ножниц?

Я обсуждаю планы на день с Лин, своей женой, и набрасываюсь на «Таймс», приканчивая миску очищающих кишечник мюсли. Утверждается, что они полезны. Потом иду на улицу кормить кур и другую живность. Стоит чудесный поздний осенний день.

Если не считать огорода, который неприкосновенен, мы разводим в основном диких животных. Это значит, что у нас живут ежики, а в амбаре – амбарные совы. Всё немного заросло, но день так хорош, что я рад, что родился, и даже не очень огорчаюсь рождению всех остальных людей.

А потом, как выразился бы П. Г. Вудхаус – вперед! в капеллу! – этим грандиозным словом именуется здание, где находятся мои кабинет и библиотека. Там будут раскочегарены компьютеры и написаны какие-то слова.

Как ни странно, субботы и воскресенья – хорошие дни для писателя вроде меня. В будни телефон звонит так часто, что можно и позабыть о работе над книгой. Хотя моя последняя книга «Дело табак» уже стала достоянием публики, всё равно я обязан посещать какие-то пиар-мероприятия в странном послеродовом мире, куда попадает автор, избавившись от своего последнего детища.

Лекарство от этого одно – написать что-то новое. Но ради своего здоровья и зрения я периодически надеваю что-нибудь теплое и иду рубить дрова, что очень приятно. А на обед ем карри.

Вечерняя прогулка непредсказуема, потому что в деревне ты обречен встречаться со знакомыми, а деревенский этикет предполагает, что ты остановишься и поговоришь с ними. Потом нужно второй раз покормить кур, немного поработать в саду, пока солнце не село, может быть, вернуться в капеллу и почитать почту (и не ответить! Выходной же, ради всего святого!), а потом наконец вернуться в дом.

У нас много старых DVD-дисков, так что, если мы никуда не идем и других планов нет, мы выбираем диск, который давно не смотрели. Однако существует непреложное правило – в десять часов я должен посмотреть новости. Когда-то я был журналистом, а это клеймо не смывается.

Последнее дело на день – зайти в кухню, где толпа кошек требует еды, потом подняться наверх, принять душ и лечь – в кровать с пологом, достаточно большую, чтобы мы оба могли в ней раскинуться. Чудесно. Тихий день с возможностью подумать и порадоваться жизни. Ничего особенного не произошло, но порой это и хорошо. Я рад, что бывают такие дни.