Опекун для Золушки

– Это не признак родства.

– А чего признак?

– Расскажу, но… по тройному тарифу, – улыбнулся Ивар.

– Почему по тройному? – нахмурилась я. – Вы же говорили двойной!

– Ты сама предложила три поцелуя, мышка. Я запомнил.

– Не честно!

– Мы не родня с Ангелиной, но да, я ее знал и довольно хорошо. Ты забыла? – Я неопределенно повела плечами. А должна была помнить? Хм. – Странно. Ты была маленькая, конечно, но не настолько, чтобы вычеркнуть все из памяти. Разве что… – Он замолчал, прищурившись.

– Что? – выдохнула я, снова разволновавшись.

– Не важно. Просто домыслы.

– Какие?

– Мика, опять поток вопросов, – укоризненно произнес он. – Где плата?

– Вы еще не объяснили, что за отношения были у вас с мамой! – упрямо заявила я, а потом неуверенно добавила: – Вы… ее любили?

– Сколько, по-твоему, мне лет, мышка? – полюбопытствовал маг, снова начиная играться с моими волосами. Я неопределенно повела плечами, решив дождаться его ответа, а не строить догадки. – Двадцать восемь, – сказал он. – А когда Ангелина дружила с моей сестрой, было лет четырнадцать-пятнадцать. Я, конечно, не спорю, что юноши порой влюбляются в красивых молодых женщин, которые часто бывают в их доме, но…

– Значит, у вас не было романа! – обрадовалась я.

– Нет.

– Тогда почему вы постоянно меня с ней сравниваете?

– Сам не знаю. – Он рассмеялся. – Наверное, ожидал хоть какого-то сходства. В детстве ты была голубоглазой златовлаской, очень похожей на свою мать. А теперь стала совсем другой.

– Разочарованы?

– Наоборот. – Герцог снова тронул мои губы, чуть сминая нижнюю большим пальцем. Я замолчала, боясь пошевелиться. От прикосновений его слова застревали в горле, а кожа начинала гореть. – Час расплаты, мышка, – шепнул мой светлоглазый кот, снова укладывая меня на каменную плиту. – Сладкая девочка. – Я завороженно слушала, не смея сопротивляться. Сейчас его очередь получать обещанное. А я… я тоже кое-что получу. Например, урок особых взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Никто ведь не узнает, правда?

Я сама позволила ему завести мне за голову руки, освободив половинки атласного лифа, которые тут же расползлись, частично открыв грудь. Оттого, как Ивар смотрел на меня – беззащитную, покорную, готовую выполнить свою часть сделки в том виде, как хочется ему, – у меня пересохло во рту, и я невольно сглотнула, облизав губы, слишком хорошо помнившие наш недавний поцелуй.

– Боишься? – спросил опекун.

– Предвкушаю, – парировала я. Заметив, как самодовольно он улыбнулся, язвительно добавила: – Очередной ответ на вопрос предвкушаю, а вы о чем подумали?

– И какой будет следующий вопрос? – Он погладил мои руки от запястий до изгиба локтей. Безошибочно определив самое чувствительное место, принялся круговыми движениями массировать нежную кожу.

– Вы… – Я куснула губу, пытаясь удержаться от тихого стона, который так и рвался наружу. – Вы…

– Что я? – Бархатный шепот окутывал, ласка сводила с ума.

– Вы действительно мой опекун или все это подстроено?! – выкрикнула я в его губы, готовые подарить очередной поцелуй.

Герцог отпрянул так резко, что я испугалась. Положил ладони на стол, продолжая сверлить меня взглядом. Возбуждение схлынуло мгновенно, оставив после себя привкус разочарования. Я снова села и тоже уставилась на мага. Глаза в глаза. А потом мое запястье защипало, и, забыв о зрительной дуэли, я возмущенно воскликнула:

– Прекратите сейчас же! Что я вам сделала? Почему она светится и… и…

– Кто?

– Ваша печать! – Я сунула ему под нос свою руку, черное око на которой стало источать золотое сияние.

– Бездна! Увлекся. – Ивар скривился так, что я забеспокоилась сильнее. – Прости, мышка. Совсем забыл. – Он начал торопливо стягивать с плеч камзол.

– О чем? – заволновалась я. – Зачем вы раздеваетесь?!

– Это не моя печать, а отбора, – игнорируя последний вопрос, сказал герцог. – Сейчас откроется портал и перенесет тебя в зал.

– Что?! – Меня охватила такая паника, что потемнело в глазах. – Вы же обещали! ОБЕЩАЛИ! Вы дали слово, что моя репутация не пострадает. Вы…

– Тихо, Мика, успокойся…

– Вы же маг! Сделайте что-нибудь… хотя бы с платьем! – взмолилась я.

– Делаю, – буркнул он, кутая меня в свой камзол. Запахнув его, приказал держать края, чтобы не расходились. – А теперь, мышка, кусай губы, – сказал Ивар, серьезно глядя на меня. – Старательно кусай, демонстративно… чтобы оправдать их соблазнительную припухлость.

– Я не могу вернуться в зал, – прошептала, не веря в происходящее, и действительно до крови закусила несчастную губу, но вовсе не из-за совета опекуна.

– Не надо было подписываться на участие в отборе. – Мне показалось, что он произнес это с удовольствием, будто наказывал за непослушание. – В следующий раз будешь думать головой, Микаэла.

– Но я…

– Пора! – Ивар подхватил меня на руки, крепко прижав к себе, а вокруг нас начал мерцать воздух. Никакой тьмы – один сплошной чистый свет, в котором таял мрачный сад с каменной беседкой и проступали очертания мраморного зала. – Молчи и поддакивай. Говорить буду я.