Опекун или что-то большее? (СИ)

— Нууу… — протянул я, но, заметив несколько впертых в меня взглядов, сдался. — Вы же помните, что летом мои родители попали в аварию, — я утверждал, а не спрашивал, но все кивнули. — Так вот, с ними же были Огневы. А у них была дочь. Почему была? Это теперь скорее у неё были родители, — немного запутался я, но, махнув на это рукой, принялся дальше рассказывать, — а опекунами Василисы, в случае чего, были бы мои родители. Так же, как и моими опекунами были бы её родители. Вот так и случилось, что документы об опекунстве перешли мне наследственно. И передо мной стоял выбор: отправить её в детский дом или оставить. Но вы же знаете, какие сейчас детские дома, да и, поразмышляв, я понял, что отправь я её туда, то жалел бы всю оставшуюся жизнь. Я ведь чуть не испортил ей жизнь. Ну и так случилось, что она теперь под моей опекой. И знаете, я ни разу не пожалел, что забрал её. Лето у меня было бы замечательным, если бы не смерть родителей. Для своего возраста, она рассуждает, как человек, проживший долгую жизнь и многое повидавший. И с ней очень весело. Ребят, у меня дома даже есть что поесть теперь. Считайте, что у меня появилась еще одна сестра. И, признаться честно, лучше, чем вторая. Потому что Василиса знает хоть какие-то правила приличия и не нарушает мое личное пространство в отличие от Захарры. Да и она спокойная и никогда не творит ничего такого, — я усмехнулся, глядя на вытянутые лица друзей. Первым в себя пришел Ник и спросил:

— Так почему ты едешь решать её проблемы?

— Потому что её точно подставили. Сама бы она первой в драку не полезла, — ответил я. — Ладно, я пошел. Всем пока, — бросил я напоследок и пошел на выход.

Всю дорогу я думал, что же такое могло случиться. Василиса просто не могла устроить эту драку. Она неконфликтный ребенок, пусть в школе ей и приходится строить из себя непонятно кого, но это только потому, что никто не захотел с ней познакомиться поближе и считал мажоркой. А она ведь не такая. Она милая, добрая и немного стеснительная девочка. Ладно, насчет стеснительной я немного погорячился. Она действительно такая, но меня её краснеющие, как помидоры, щеки только веселили и умиляли. Поэтому, подъехав к школе и быстро припарковавшись, я пошел к кабинету директора, не боясь заблудиться, ведь уже был тут и давал базовую информацию о себе в качестве опекуна Василисы.

Быстро дойдя до нужного кабинета, я постучался, правила этикета еще не полностью потерял, и, дождавшись позволения, вошел.

Картина, открывшаяся мне, ни капли меня не радовала. На диванах друг напротив друга сидели Василиса и Инга, кажется, с родителями. Добрались скорее меня. Нехорошо. Они же могли так наехать на Василису, что она под таким натиском всю вину возьмет на себя. Но что больше всего меня обеспокоило и разозлило, три царапины на щеке Василисы, они были достаточно глубокими и кровоточили, и Василиса стирала кровь ватой. Синяк под глазом и на скуле, разбитая губа и рассеченная бровь. Я пришел в ужас. Она сильно пострадала. Посмотрев на Ингу, я увидел только разбитую губу. Ох, какая злость меня охватила. Она сидит, как королева, и ревет, рассказывая сказки, что Василиса первая на неё напала и разбила губу, но в силу возраста ей удалось отбиться от Василисы. И ей все верили. Я видел, как Мандигор внимательно слушает и бросает на Василису презрительные взгляды, и как завуч за его спиной прикрыла рукой рот, неверяще смотря на Василису. По щекам Василисы текли слезы, и каждый раз, когда они задевали рану, она морщилась.

— Что здесь происходит? — грозно спросил я. Да, повелительный тон мне достался от отца. Если нужно, буду жестко задавать вопросы, но узнаю, почему моя подопечная в таком состоянии. И я с удовольствием заметил, как все вздрогнули, кроме Василисы. Она привыкла ко мне и знает, что зло я ей причинять не буду. Я стремительно направился к сестре и аккуратно повернул её голову к себе, разглядывая лицо.

— А вот и вы, господин Драгоций, — его голос дрогнул на конце. Он знал, кто я, и прекрасно знал мои возможности. Поэтому боялся. Краем глаза я заметил, как вытянулись лица родителей Инги, они явно больше не были настроены наказывать Василису. Мало того, в их глазах я видел страх. А ведь то, что родители Василисы умерли, позволило им расслабиться. Я видел, они ее ненавидели. Только пока не понимал, за что. Ну и, конечно же, все прекрасно знали, что Нортон Огнев и Диаман Драгоций были лучшими друзьями, но после их смерти все об этом забыли. Рано забыли. Василиса теперь под моей опекой, и я не позволю никому её обижать.

— Я повторяю последний раз: что здесь происходит, и почему Василиса в таком состоянии? Почему её раны никто не обработал? — все слышали в моем голосе ярость. Инга перестала реветь и говорить чепуху и сжалась. Она помнила мои слова, но устроила драку. О, в этом я не сомневаюсь. Вот только мне правда интересно: она настолько тупая, что подумала, я не узнаю об этом, и, что еще тупее, не приеду разобраться в ситуации? Она глубоко ошибалась, за Василису я порву.