Опекун или что-то большее? (СИ)

Мы с Василисой только вернулись с больницы. Ей обработали раны и наложили швы на царапины. Кулаки чесались, хотелось вернуться в тот кабинет и задать хорошую трепку Инге. Василиса стала для меня сестрой, и я не могу видеть её в таком виде, хочется закрыть глаза и не открывать до тех пор, пока все её травмы не исчезнут, но не могу. Врач сказал, что это сойдет через две недели. Что же, нужно будет все это время поднимать Василисе настроение, чтобы она забыла об этом случае. Она неконфликтная, поэтому этот случай будет её мучать, пусть и она только защищалась.

— Ну что, что будем делать? — весело спросил я.

— Тебе, наверное, пришлось уйти с занятий, чтобы приехать и разобраться с этим всем, — мой настрой резко поубавился. Она сидела на диване, виновато опустив голову, и что-то мне подсказывает, еще слово, и она начнет плакать. Поэтому я сел рядом с ней и крепко обнял, чувствуя, как она обнимает меня в ответ.

— Василис, когда ты уже поймешь, что мне не трудно. Да, когда я соглашался взять тебя под свою опеку, боялся, и сильно, но все оказалось не так страшно, как я себе напридумывал, — я решил поделиться с ней этим, может, так она успокоится. — Я думал, о чем буду с тобой разговаривать, потому что считал, что ты одна из тех девочек, которым нравится косметика, и они с такого раннего возраста задумываются о парнях. Этого я боялся больше всего. Но все оказалось не так. У меня на пороге появилась маленькая застенчивая рыжая девочка, пусть ей и тринадцать, но она мыслит, как взрослая, и понимает больше, чем её сверстники. А еще настоящая хозяйка. Ты умеешь готовить и учишь этому меня, у меня даже началось что-то получаться, когда еще четыре месяца назад я думал, что вообще безнадежный! — я усмехнулся, а Василиса тихо хихикнула. Так, это прогресс, нужно продолжать в том же духе. — Еще я начал убираться в квартире, а не как это было до этого, убирала Людмила. Я до сих пор помню её неверящее лицо, когда она увидела порядок в квартире и полный холодильник еды! — тут уже мы оба хохотали без умолку. — Да она тебя так долго обнимала, что мне стыдно стало, что я был таким неряшливым. Она избавилась от такой тяжелой работы. Ну как избавилась, она просто иногда приходит и помогает нам с уборкой, а еще раз в неделю привозит продукты. Но больше столько работать не приходится. Два этажа, и везде нужно убрать, пропылесосить, вытереть пыль, помыть пол и окна, а потом готовить еду на целую неделю. И это далеко не все! Я только сейчас это понял. Дурак, что сказать. Но решение выписать ей премию было правильным. Да и сейчас зарплату я ей не понизил, хоть она и настаивала на этом, потому что уже толком и не выполняет свои обязанности. Но она столько раз здесь все убирала, что понизить ей зарплату — было бы низко и бесчестно! — рассудительно произнес. Я снова задумался, как же это тяжело. При том, что я и на себе это перенес. Это так трудно, что как только мы закончили уборку, я упал на диван и сразу уснул. Женщин за такое нужно на руках носить. Они делают это чуть ли не каждый день, а мы, мужчины, постоянно недовольны. Это как минимум несправедливо.

— А мне ты зарплату не платишь, — хитро произносит Василиса, отстраняя от меня. Я же недоуменно смотрю на неё. В смысле? Этот вопрос я и задал. — Я вообще-то тоже убираюсь в квартире и готовлю, но мне за это никто не платит.

— А то, что ты здесь живешь, не считается? — поняв её задумку, спросил я.

— Нуууу… — задумавшись, протянула она. — Нет, — с довольной улыбкой. Этого я не выдержал и начал её щекотать. Василиса начала хохотать без умолку, она просила меня остановиться, но я только старательней выполнял свое дело. И тут мне по голове дали подушкой. Я остановился и с недоумением наблюдал за торжествующей улыбкой, которая не пойми как дотянулась до подушки, хотя, она же гимнастка, и начала меня нею дубасить. Я все-таки пришел в себя и начал уворачиваться. Убежал от неё в другой конец комнаты, надеясь, что она за мной не побежит, и был прав, она не побежала, но в меня полетела подушка. Потом вторая. И третья. Не удержавшись, я бросил в ответ одну подушку, когда в меня полетели сразу две.

— Это война, Огнева! — ухмыляясь, произнес я и подобрал подушку с пола, чтобы сразу же бросить ей в девочку.

— Ты первый начал, когда начал меня щекотать, так что теперь получай, — крикнула девочка и крайне удачно попала мне по лицу. Постояв в шоке еще мгновение, я принялся бросать «снаряды» в неё. Через полчаса нашей войны мы оба выдохнулись и, согласившись на перемирие, мешками из-под картошки упали на диван. — Ты как хочешь, а я отсюда вставать не собираюсь, — предупредила меня Василиса, когда через десять минут раздался звонок в дверь. Вымученно простонав, я поднялся, не забыв осыпать проклятиями того, кто сюда приперся именно сейчас, а Василиса только рассмеялась. Я бросил на неё злой взгляд, от чего она засмеялась пуще прежнего, а я, поняв, что этим ничего не добьюсь, все-таки пошел открывать дверь.