Опекун (СИ)

Приоткрыв один глаз, она украдкой смотрит на вторую половину кровати, страшась и одновременно желая увидеть рядом с собой спящего мужчину. Пусто. Маринетт окончательно распахивает голубые глаза и приподнимается на локтях, сжимая простынь в кулачках. Словно не веря своим глазам, она начинает ощупывать прохладную поверхность, всё еще хранящую аромат мужских духов. Пусто!

«Сбежал? Вот так просто? Не стал даже будить, чтобы попрощаться. Неужели все прошло настолько ужасно? Он пожалел? Черт-черт-черт!» — вопросы накрывают с головой, до боли сжимая сердце.

С трудом сдерживая подступающие слезы, Маринетт поднимается с постели и на ватных ногах бредет вниз, намереваясь как минимум утопиться в ванной от накрывшей её обиды. Длинная простынь шлейфом волочится по полу, цепляясь за острые углы.

— Далеко собралась?

— А-а-а! — визжит девушка и резко оборачивается на голос, окончательно заплетаясь в собственных ногах и чудом сохраняя равновесие.

Простыня съезжает вниз, оголяя левую грудь, но Маринетт словно не замечает своего пикантного положения. Всё внимание сосредоточено на высоком блондине, что вальяжно оперся на кухонную столешницу и с интересом смотрит на неё, периодически поглядывая на скворчащую сковородку.

— Я настолько страшный, что напугал тебя? — его губы растягиваются в хитрой ухмылке, а ярко-зелёные глаза без всякого стеснения блуждают по девичьему телу.

— Что? Нет! Конечно, нет… — Мари растерянно хлопает глазами.

«Страшный? Да он вообще видел себя в зеркале? Расхаживает по кухне в одних брюках… а эти растрепанные волосы? Боже, при свете дня пресс выглядит просто потрясающе… Маринетт, соберись! Закрой рот и прекрати таращиться», — мысленно ругает она себя, чувствуя как низ живота скручивает тугим узлом желания.

— Кхм, ты не могла бы прикрыться? — откашлявшись, добавляет Адриан. — Утром мужчинам обычно не требуются дополнительные стимуляторы, а ты и без того выглядишь слишком сексуально…

Только сейчас синевласка обращает внимание на розовый сосок, нахально выглядывающий из хлопкового кокона. Заливаясь краской, она судорожно натягивает простыню чуть ли не до самого носа. Вот дура!

— П-прости… — «Боже, как стыдно».

— Голодная? — переводит тему Агрест, ловко переворачивая деревянной лопаткой румяный блинчик, а Маринетт ловит себя на мысли, что любуется его мускулистыми руками.

— Зверски, — честно признается и нерешительно приближается к любимому со спины. — Я думала, что ты ушел… — осторожно озвучивает она то, что беспокоит её сильнее всего.

Адриан выключает газовую конфорку, перекладывая ароматную выпечку на широкое блюдо, после чего вытирает руки кухонным полотенцем и поворачивается к растрепанной девушке. Иссиня-черные волосы в беспорядке рассыпались по голым плечам, на щеках горит невероятно милый румянец, а голубые глаза смотрят на него с такой нескрываемой жаждой, что блондин машинально сглатывает подступившую слюну, чувствуя нарастающее возбуждения.

А самое смешное в том, что Маринетт даже не догадывается о том, какой эффект производит на мужчин. «Наивная душа».

— Глупышка, иди сюда, — шепчет он, притягивая неуверенно мнущуюся на месте девушку в свои объятия. — Разве я похож на подростка, который уносит ноги, сделав дело? Поверь, я бы пресек всё, если бы сомневался. Не в том возрасте, знаешь ли, чтобы думать членом.

— Адриан! — вспыхивает Маринетт, ощущая себя багровей свеклы.

— Если ты думаешь, что твои румяные щеки действуют на меня, то ты права… Только, боюсь, что не так, как ты думаешь, — в голосе появляются хриплые нотки. Пальцы перемещаются с талии на шею, поглаживают подушечками выступающие скулы и тянут Маринетт на себя.

— Стой! — пищит девушка, наблюдая как светлые брови сходятся к переносице. — Я еще не почистила зубы.

На лице Адриана читается явное облегчение.

— Переживу, — улыбается и тянется к губам, но в последний момент целует её в кончик носа.

— Это всё? — разочарованно спрашивает Мари.

— Больше нужно заслужить, — подмигивает ей и, развернув на сто восемьдесят градусов, легонько шлёпает по заднице, подталкивая в сторону коридора. — Я приготовил тебе ванну. Думаю… — он замялся, — после вчерашнего твоим мышцам не помешает немного расслабиться. Я пока накрою на стол.

Маринетт бросает благодарный взгляд через плечо и топает голыми ногами по кафельной плитке, улыбаясь во все тридцать два зуба.

«Неужели это реальность? Нет, нужно срочно ущипнуть себя».

— Ауу, — вскрикивает, проверив свою теорию.

— Ты порядке? — светлая макушка тут же выглядывает из кухни.

— Да, все отлично! Показалось, что увидела паука, — ляпнула она первое, что пришло в голову.

Адриан лишь хмыкает, бурча себе под нос что-то вроде «трусиха», и возвращается к сервировке стола к завтраку. Он делал так тысячу раз прежде, но сегодняшнее утро было совершенно особенным и отличным от предыдущих. Не в силах сдерживаться, он начинает качать головой и напевать популярную мелодию, что частенько крутят по радио.