Опекун. Вне закона

– Продажная ты, Юлька, – вздыхаю театрально.

– Молчи, а, – пихает меня в бок.

– Так, а кроме любви к машинам, у вас что-то ещё…

– Тихо-тихо, – тормозит меня, но щёки снова покрываются румянцем.

– Понятно, – прикусываю губу, сдерживаясь от подкола.

– Ладно, что ты будешь делать дальше? – переводит стрелки на меня, и всё – хорошего настроения как не бывало.

Наверное, впервые в жизни я не знаю, что делать, куда идти дальше и какой путь выбрать. У меня была размеренная жизнь, мечты, цели и планы на будущее. Марат Самойлов всё отобрал, разбил вдребезги и оставил ни с чем.

Глава 13

Марат

Дверь моего кабинета резко распахивается, с грохотом врезаясь в стену, а в помещение входит Лина с покрасневшим лицом и растрёпанными волосами.

– Ты знал? – с ходу спрашивает, подходит к столу и упирается руками в его поверхность. – Ответь! Знал? – кричит, на глазах слёзы.

– Успокойся и объясни толком суть своего вопроса, – ровными тоном требую я.

Каролина ушла из моего дома неделю назад, и я ожидал, что она вернётся в офис, принесёт мне подписанный договор и будет украшать мою приёмную. Но этого не случилось.

Сам её отправил домой, сделал то, чего она так хотела. Для неё. Вру! Для себя, потому что больше держаться в стороне не смог. Я был не настолько пьян, чтобы не отдавать себе отчёт в том, что творю, но и не настолько трезв, чтобы сдерживать себя.

Месяц пытался разобраться в себе, задавал вопросы, но избегал ответов, а когда получил их от самого себя же, мне они не понравились.

«Плевал бы ты на всё и взял уже, что хочется» – сказал Сеня, но меня что-то удерживает. Наверное, капля благоразумия или совесть. Ведь я виноват перед этой девочкой, и не только в том, что по-скотски лишил её девственности, приняв за проститутку. Мой грех побольше и посерьёзнее.

Мне давно не двадцать, я стар и лучше не становлюсь, какое будущее я ей могу предложить? Вопрос, конечно, спорный, не собираюсь становиться дряхлым стариком. Слава богу слежу за собой и своим здоровьем, пить бы меньше, а то в последнее время зачастил. Особенно после того, как она ушла, точнее, я её выгнал. Дом стал омерзительно пустым, вечерами возвращаться не хочется. Как подросток, у которого гормоны бушуют, захожу в её комнату и просто пялюсь на пустую кровать, вспоминая лежащее на нём тело с изящными изгибами.

И всё же я в себе ещё не разобрался, и пока я этого не сделаю, портить девчонке жизнь не собираюсь.

– Мама, она умирает, – вырывает из мыслей Каролина.

– Кто сказал? – спрашиваю вместо ответа.

– Это неважно! – кричит, своими крошечными кулачками по столу бьёт. – Почему ты не сказал? Ты ведь знал, ты её в клинику поместил, лечение оплачиваешь, – голос срывается, и она уже не сдерживает слёзы.

Встаю на ноги, огибаю стол и подхожу к девушке. Хочется обнять, прижать к груди, успокаивающе погладить по растрёпанным волосам. Вдохнуть запах чёртовых васильков, который стал родным, даже не успел понять, когда. Но держу себя в руках.

– Каролина… – аккуратно трогаю её за плечо.

– Как ты мог? – вскрикивает, руку мою сбрасывает. – Я должна была знать, рядом быть всегда, она эту химию проходит, боли неимоверные испытывает, а с ней никого, даже просто за руку держать, присутствием своим поддержать, – рыдает во весь голос и принимается лупить кулачками по моей груди. – Ненавижу тебя! Откуда ты взялся в нашей жизни?! Ты всё испортил! Всё отобрал!

– Успокойся! – рявкаю и, не выдержав, хватаю, к груди прижимаю с такой силой, что кости у неё вот-вот затрещат.

– А если… если она умрёт, – тише добавляет, сопротивляться перестаёт, уткнувшись носом в мою рубашку.

– Всё будет хорошо, – проговариваю, сжимая в руках юное тело, эгоистично радуясь этой близости.

Продолжая рыдать и не думая останавливаться, Каролина обвивает своими руками мою талию, сжимает ткань пиджака, срывая на нём свою злость. Стою, терпеливо жду, когда девочка со слезами выпустит всю боль. Боюсь лишний раз вдохнуть, испугать её, испортить момент и лишиться её. Опять.

– Спаси её, Марат, – сквозь всхлипы произносит, впервые обращаясь ко мне таким образом: по-простому, без ненависти и обиды.

– Я сделаю всё, что от меня зависит, – уверяю девушку, прижав ещё сильнее к себе, и нагло вдыхаю запах её волос.

Всё, Марат, ты зависим от неё, как бы не пытался достучаться до здравого смысла.

– Отпусти, – тихим голосом просит, и я неохотно разжимаю руки и отхожу назад, поджав губы.

С опущенной головой, шмыгая носом и безжизненно держа в руках чёрный рюкзак, она уходит. Выходит из кабинета походкой пьяного человека, не сказав ни слова. Я же подхожу к рабочему столу и набираю на стационарном телефоне номер охраны.

– Карим, глаз с неё не спускать, – даю распоряжение и, получив положительный ответ, кладу трубку и разворачиваюсь к панорамному окну.