Опер. Под гнётом власти

Лиза подняла на неё потерянный взгляд пожала плечами. Она и сама не знала, каким порывом её сюда занесло. Просто принесли ноги и всё.

Стало вдруг неудобно. Она, наверное, сейчас на какую-нибудь сумасшедшую похожа. Вся растрёпанная, в домашнем спортивном костюме и шубе нараспашку. Тот ещё видок.

– Я вам деньги принесла. За чай и чизкейк. Вот, – вытащила из кармана деньги, положила пару купюр на стол. – И чаевые. За заботу.

Женщина улыбнулась, мягко подвинула деньги обратно.

– Я же тебе сказала, не нужно мне никаких денег. Это угощение было. Так что у тебя случилось, не расскажешь?

Наверное, этого Лиза и ждала. Чтобы кто-нибудь спросил у неё, что на сердце. Последний раз она говорила так искренне и тепло с мамой. В далёком детстве. Когда ту ещё интересовали её дети, а не бутылка.

– Мой… Мужчина, – а стоит ли его называть так? Может и не её он вовсе. По крайней мере, сам Андрей не считает так. – У нас с ним всё сложно. И я не знаю, что делать дальше.

Тётя Таня поджала губы, понимающе закивала.

– Вот оно что. Видела я его, как же. Опасный человек. Взгляд ужасный, чёрный. Словно бес в нём сидит. Что ж ты, милая, с таким ищешь? Неужели любви от него ждёшь?

Так, как тётя Таня, об Андрее никто никогда не говорит. Даже за спиной. И это подкупало. И пусть она видела его лишь раз и мельком, всё же женщина опытная, взгляд намётан.

– Честно говоря, я уже не знаю, чего от него жду, – вздохнула.

– Взрослый он. Видно, что богатый. Такие обычно не считаются ни с кем. А ты молодая ещё. Намного же младше него, это видно. Вот и маешься.

– Да он просто полицейский. Вот и взгляд такой… Но да, разница в возрасте у нас большая, оттого и проблемы, наверное, – зачем-то начала оправдывать Вербина. Хотя по сути, тётя Таня права. Вербин и раньше не подарок был. А сейчас, став начальником Центрального, и вовсе в хладнокровного властелина превратился.

– Ещё и полицейский, – тётя Таня произнесла это неприязненным тоном, как будто слово «полицейский» синоним слову «бандит». Хотя и тут она в чём-то права. – Они все такие. Негодяи.

Замолчали. С тётей Таней даже молчать комфортно и приятно. В торговом центре включили запись, предупреждающую посетителей о закрытии и Лиза спохватилась, резко встав из-за столика.

– Простите, я вас задержала, да? Я пойду тогда. Э-э-э… Спасибо, что выслушали. И извините за беспокойство.

Тётя Таня поднялась за ней, по-доброму улыбнулась.

– А идти-то тебе есть куда? Или может у меня переночуешь? У меня двухкомнатная квартира здесь рядом. Я одна живу, нет даже кошки, сбежала куда-то… Пойдём, а, Наташенька?

«Наташенька» виновато потупилась в пол. Тётя Таня приглашает к себе на ночь совершенно незнакомого человека, а она, Лиза, даже имени своего ей не сказала.

– Я вас обманула, тёть Тань… Меня Лизой зовут.

Женщина удивлённо вскинула брови, но бурной реакции не последовало.

– Ну, раз обманула, значит, на то была причина. Лиза так Лиза. Ну так что, Лиза? Пойдёшь со мной?

Пошла… Не смогла назад вернуться. Туда, где её держат, как животное, на коротком поводке. Просто, чтобы была. Чтобы ласкать иногда да за ушком почёсывать. А если провинится, то можно и носом в лужу. На ночь одну оставить можно, не прийти домой, если не хочется. Не позвонить и не беспокоиться о ней.

А может просто эгоистично и по-детски хотела, чтобы он примчался за ней, тем самым показав, что она ему небезразлична. Хоть как-нибудь чтобы обозначил её необходимость в его жизни. Только бы не видеть ледяное равнодушие в зелёных глазах.

Глава 8

Запчасти телефона собрал с пола, сложил кучкой на столе. Уселся напротив и взглянул на Миху.

– Чего?

– Мобильник-то тебе чем не угодил?

– Да достали. Все.

– Илья?

– Угу… – поморщился, вспоминая разговор с Мариной. Её истерику, конечно, можно понять. Она мать, а Илья её единственный сын. Но его поступок… Как же погано от него Андрею. Кому же верить теперь, если даже родной сын предал? – Из дома ушёл.

– Да ладно? А чего так?

Андрей пожал плечами, хотя о причине, конечно, догадывался. Малец внимания захотел. Испугался, что Андрей накажет за Лизу. А так, уйдёт из дома, глядишь, все начнут за ним бегать, переживать. Хитрожопый малый. Весь в мамашу свою. Бывшая поначалу тоже любила перед фактом поставить: либо купи мне шубу, либо ухожу.

Да только Андрею эти финты ушами всегда по боку были. Хочешь – вали. Никого никогда не держал силой и не собирался. Свои не уходят. Те, которые ушли – не свои.

– Сказать операм, чтоб нашли?

– Нет. Не надо. Я его карту заблокировал, через день-другой растратит наличку и сам придёт.

– Ну ты смотри… Я ведь тоже переживаю за крестника. Если что…

– Я сказал нет! – оборвал Миху, раздражённо стаскивая с шеи галстук. – Удавка эта ебаная замучила уже!

– Чёт ты нервный, Константиныч. Может это… Расслабимся? – Миха скабрёзно ухмыльнулся.

– Я уже расслабился. Как-то не помогло, – кивнул на полупустую бутылку на столе.