Опер против маньяка

Кострецова-старшая так же, как и сын, о больших деньгах никогда не думала. Раньше, побеждая в международных соревнованиях, она зарабатывала много, сейчас на тренерстве, — почти ничего. Но и тогда, и сегодня вели ее по жизни лишь честь команды и родины.

— Вот приблизительно то же и Катя, Лешки-то Бунчука жена, толкует, — заметил Сергей. — Говорит: «Все хорошо». А сын Мишка постоянно болеет.

Капитан промолчал, что вдова Бунчука нуждается, что он с Хроминым помогает ей деньгами. И не мог Кострецов сказать, что этим летом киллеры пытались расстрелять его около дома Кати, в том же месте, где из автоматов убили Лешу Бунчука.

— Очень хорошая Катя женщина, — многозначительно сказала мать.

— Верно, — смущенно произнес Сергей.

— А раз так, то подумай, раз неохота прыгать, — потребовала мать. — Она же тебе всегда нравилась. О такой невестке и я мечтаю. А об Иринке забудь.

— Уже забыл… А ведь удалось мне, мам, найти летом убийцу Леши Бунчука.

— Кто же это?!

— Лешин сослуживец, майор Главного управления уголовного розыска. Сбил банду из ментов, грабили, убивали. А Леша его вычислил, ну, тот и заказал Бунчука.

— Расстреляют его?

— Майора? Да его еще до суда один недовольный уголовничек ухлопал. А другой жулик угробил этого. Среди них постоянно кровавая канитель.

Мать пододвигала Сергею конфеты, лимон, смотрела на него сокрушенно.

— Ну какой дьявол тебя в эту службу занес?!

— Мы, мам, наоборот, дьяволов, сатанят изводим. Сама видишь, сколько их расплодилось.

Пожалуй, только перед матерью Кострецов был самим собой. Привыкнув на оперативной работе постоянно менять личины, он пристрастился к калейдоскопу ролей не хуже актера. Но сейчас его глаза-буравчики не ввинчивались в собеседника, преждевременные морщины на переносице разгладились. И кудрявую шевелюру он не лохматил, как всегда, не превращал ее в дымовую завесу, отвлекающую внимание.

— Бываешь ты у Кати? — развивала свою тактику мать.

— А как же! Хромин заходит и я.

— И я, — передразнила она, усмехаясь быстрыми черными глазами. — Заходи к ней почаще, передавай от меня привет.

Она посмотрела на дольки лимона, которые Сергей не положил в чашку.

— Ты, как отец, — не любишь чай с лимоном. Он говорил: «Лимон крепость заварки съедает». Ты, Сережа, сейчас вообще — вылитый папа. И морщинки между бровей. Разбился он на треке в твои годы…

Глаза матери были сухи, Сергей никогда не видел ее плачущей.

— Я сейчас, мам, раскручиваю одного автогонщика-автоугонщика. Он тоже классным водилой был, войну в Афгане прошел. Теперь уголовник-рецидивист.

Она вздохнула.

— Ох, Сережа, сколько же сейчас нечисти среди спортсменов. Прямо набор идет из них в преступники. Да всегда таких среди нас хватает. Тех, что только за деньги стараются.

Мама помолчала, борясь с нахлынувшими чувствами, и тихо добавила:

— Какое счастье, что я твоего отца нашла. Он был идеалист и сорви-голова. Это удача для женщины… Но больше всего он любил скорость. Наверное, больше меня.

Она опустила голову и сдавленно закончила:

— А я… А я вот всегда больше доверяла своим двоим, не моторам…

Сергей увидел, что по щекам матери текут слезы.

«Как же она постарела, — с острой тоской подумал он. — Только внешне по привычке железно держится».

Кострецов не мог ее обнять, он этого не умел. Так же, как и она. Нежности между ними были не приняты.

* * *

Через несколько дней Кострецов встретился с Геной Топковым, чтобы обменяться новостями.

— Докладывай, — сказал он лейтенанту. — На всех военных советах в императорской армии первым слово давали младшим по чину. Это я из истории знаю.

— Так точно, — весело ответил Гена. — Я к генералу Рузскому пока не ходил, изучал специалистов-преступников по орденам, их почерки.

— Правильно. И много пасется «орденоносцев»?

— Это целое направление промысла. Самая знаменитая банда действовала в восьмидесятые годы. История не менее длинная, чем ты мне про бриллиантщиков рассказывал.

— Излагай, — кивнул, закуривая, Кострецов. — Прогнозы и строятся на уже известных почерках преступников.

— Трудились бандиты по всей территории СССР, было их десятка два, а в главарях Тарасенко. Самыми шустрыми были молодые супруги Калинины из Иванова. Действовали привычно: приезжали в очередной город и списывали фамилии ветеранов с досок почета на стендах. А для полной информации шел Калинин под видом московского журналиста в местный совет ветеранов, где ему любезно выкладывали списки подопечных. Потом в горсправке нетрудно было узнать и их адреса. Калинин имел вид и манеры вполне журналистские, гостеприимность ветеранов обеспечивалась очень популярной тогда телепередачей об участниках войны «От всей души».

— Это высокий класс уголовников, — заметил капитан.