Опера доктора Дулиттла

— А еще, господин доктор, — добавила Пипинелла, — нам понадобится садовая лейка с водой. Когда из нее льется вода, это похоже на журчание ручья. А там, где мой любимый улетает за море и оставляет меня одну, вода должна литься капля за каплей, словно идет дождь.

— Замечательно, — сказал Джон Дулиттл, — теперь оркестр у нас готов. Правда, такого оркестра еще не бывало, и я боюсь, что публика не поймет нашу музыку. Но отступать уже поздно.

Глава 6. Пипинелла исчезла!

Подготовка к представлению шла полным ходом. И вдруг, когда до назначенного срока оставалось всего три дня, на доктора и его артистов неприятности посыпались одна за другой.

Сначала заболел один дрозд. Он кашлял, чихал, у него болело горло. Даже знаменитая микстура доктора Дулиттла не помогала. Потом заболели и другие дрозды. Как ни старался Джон Дулиттл, вылечить их не удавалось, дрозды не могли петь, а только беспомощно сипели. Болезнь распространялась как пожар в лесу в засушливое лето.

Джон Дулиттл боялся, что от дроздов заразятся и другие птицы и тогда представление сорвется. Он пришел к больным и сказал им:

— Друзья, я не смогу вас вылечить. Никакие микстуры и порошки вам не помогут, дело в том, что причина вашей болезни — грязный лондонский воздух. Вам надо вернуться в поля и леса, и там вы быстро выздоровеете.

Дроздам было жаль бросать доктора, но что им оставалось делать?

Стая дроздов улетела, а Джон Дулиттл принялся ломать голову над тем, кем заменить хор дроздов в опере. Выручил Горлопан.

— Господин доктор, — предложил он, — а почему бы вам не ввести в вашу оперу хор воробьев? Да, мы не такие нарядные, но выступим на сцене ничуть не хуже.

— А что, — согласился доктор, — это мысль. Только это будет комический хор.

Пришлось на ходу переделывать оперу. Теперь в четвертом акте пеликаны-матросы сходили на берег и важно расхаживали, а воробьи играли мальчишек-сорванцов, которые насмехаются над подгулявшими моряками. Может быть, от такой замены опера и не стала лучше, но уж хуже она точно не стала.

До премьеры оставалось всего два дня, как вдруг к доктору влетел зяблик и закричал:

— Пипинелла исчезла!

Доктор переполошился:

— Где она? Кто ее видел последним? Куда она могла улететь?

Единственное, что утешало доктора, так это то, что вместе с Пипинеллой исчез и О’Скалли.

— Если они вместе, то пес не даст Пипинеллу в обиду, — говорил сам себе доктор.

Конечно, Пипинеллу в опере можно было заменить другой канарейкой, которая уже разучила все песни и арии главной героини. И хотя в афишах уже было объявлено публике, что вся опера — это история жизни певицы, никто из людей не заметил бы подмены. Но доктор не хотел на это идти, потому что он часто говорил:

— Обман остается обманом, даже если никто его не замечает.

Поэтому Джон Дулиттл решил непременно разыскать Пипинеллу. Тобби и Скок позвали на помощь бродячих лондонских собак, а Горлопан — всех лондонских птиц. И только к вечеру канарейку и пса обнаружили на окраине Лондона.

Оказывается, рано утром канарейка увидела за оградой парка человека, который был удивительно похож на ее бывшего хозяина — мойщика окон. Она полетела было за ним, но он уже слишком далеко ушел. Тогда Пипинелла вернулась в цирк и позвала на помощь О’Скалли с его удивительным нюхом. Времени терять было нельзя, поэтому пес не успел никого предупредить. Он тут же бросился по следу мойщика окон. Канарейка летела над ним и торопила его.

— Скорее, О’Скалли, скорее, миленький! — жалобно чирикала она.

След привел их в портовые кварталы. Там от сточных, канав и гор отбросов поднимается такой запах, что даже О’Скалли потерял след. Он предложил Пипинелле вернуться, но она в отчаянии летала по узким кривым улочкам и заглядывала в лица всем, прохожим. Пес не мог бросить ее одну и ходил за ней, пока их не разыскали птицы и бродячие собаки.

Джон Дулиттл только жалобно охал, слушая рассказ О’Скалли.

— Пипинелла, умоляю тебя, не улетай из фургона, — увещевал он канарейку. — Когда начнутся спектакли и у меня появится немного свободного времени, я созову всех лондонских собак и они отыщут твоего бывшего хозяина.

Пипинелла обещала не улетать, и репетиции возобновились.

На следующий день Джон Дулиттл вместе с оперными певцами переехал из циркового фургона в небольшой особняк на той же улице, где располагался и театр «Регент», в котором должно было состояться представление оперы и «Пантомимы из Паддлеби». Каждая птичья стая поселилась в отдельной комнате: пеликаны — в гостиной, канарейки — в столовой, фламинго — в спальне, воробьи — на кухне. Пипинелле доктор отвел кабинет, Мэтьюзу и Теодоре досталась каморка привратника, а сам доктор ютился на чердаке.

Птицы весь день чирикали и щебетали, так что любопытные прохожие и вездесущие мальчишки часами стояли у дома и слушали их пение, и строили догадки: что же происходит там внутри?

Приближались рождественские праздники. Украшенные еловыми ветками витрины магазинов ломились от лакомств и подарков. На стенах домов пестрели афиши, зазывающие публику на праздничные представления. Среди них выделялась одна: