Опера доктора Дулиттла

— Какой странный дом, — сказала я. — Не мог бы ты объяснить, кто мой хозяин? И почему у него каждый день так много гостей?

— Сразу видно, что ты родилась в клетке, — улыбнулся в ответ скворец. — Все эти люди ему не друзья и не родственники, а этот дом — постоялый двор. Люди платят за то, что живут и кормятся здесь. Каждый день к вечеру сюда приезжает почтовая карста с севера, а по утрам — почтовая карета с юга. Здесь меняют усталых лошадей на свежих, пассажиры отдыхают и перекусывают.

Мне нравилось на постоялом дворе. Там было шумно и весело. Ухаживал за мной сын хозяина. Добрый и неплохой мальчик, несмотря на то что иногда он, заигравшись, забывал подлить мне свежей воды. Но маленький сорванец так искренне раскаивался в ошибке, что я прощала его.

После разговора со скворцом я стала внимательнее присматриваться ко всему, что происходило в доме. Но больше всего я любила прислушиваться к разговорам путешественников. Они рассказывали о дальних дорогах, бурных морях, больших кораблях.

Из клетки меня не выпускали, но я не стремилась покинуть ее. Когда настало лето, по утрам клетку выносили во двор и ставили на каменную ограду у ворот. Оттуда я видела дорогу и первой замечала почтовую карету. Сначала вдалеке показывалось легкое облачко пыли, потом облачко приближалось, увеличивалось, и наконец из него выплывала пара лошадей и сама карета. Тогда я начинала петь придуманную мной песенку. Начиналась она словами: «Выходи скорей, девчонка, и встречай гостей». Никто из людей не понимал слов моей песенки, но слуги и горничные очень быстро выучили мелодию и, как только я запевала, выходили на порог дома, чтобы помочь постояльцам внести в дом сундуки, корзины и баулы. В столовой накрывали столы, на кухне начинали ставить на огонь сковородки, конюхи выводили из конюшен свежих лошадей.

Я радовалась, когда от моей песенки весь постоялый двор вдруг начинал шуметь, люди начинали суетиться. Я чувствовала себя не пленницей в клетке, а полноправным членом этого мира.

Птицы, живущие на свободе, избегают людей. Им кажется, что люди похожи друг на друга как горошины одного стручка и что всех их следует бояться. Но это не так. Мы, выросшие в клетке, знаем, что все люди разные, они такие же разные, как и птицы.

У меня появилось много друзей среди людей. Одного из них я помню до сих пор. Это был пожилой кучер, он приезжал к нам на почтовой карете с севера. Он очень ловко управлял лошадьми, лихо въезжал в ворота постоялого двора и громко кричал мне: «Привет, Пипинелла! А вот и я!» Он оглушительно щелкал длинным кнутом, и на этот звук выбегали конюхи, меняли лошадей, чистили лошадь, смывали грязь с поводьев. Они работали быстро и весело, а старый кучер сидел и курил трубку.

Кучера звали Джек, и я сложила для него песню. Каждый вечер, услышав щелканье длинного кнута, я запевала ее. От песни конюхи работали еще усерднее, а на лице кучера появлялась улыбка. В моей песне был звон колокольчиков, шорох скребницы по спине лошади, монотонный стук колес, а кончалась она так; «Джекки-Джек! Джскки-Джек!»

Старый Джек каждый раз угощал меня сахарными крошками. Перед тем как пойти ужинать, он просовывал сквозь прутья клетки палец, на котором лежало мое любимое лакомство…

Глава 6. Жизнь, полная приключений

Пипинелла рассказывала свою историю очень долго — целый день. Всей этой книги не хватит, чтобы поведать о ее приключениях, поэтому дальше ее историю изложу я, и покороче.

Не многим птицам, живущим в клетках, я уж не говорю о людях, довелось прожить такую бурную жизнь, какая выпала на долю Пипипеллы.

Однажды на постоялый двор завернул человек очень знатного рода. Он услышал пение Пипинеллы и решил ее купить. Хозяин не хотел ее продавать, но, когда маркиз — а знатный человек был настоящим маркизом! — предложил за нее золотую монету, пришлось ему сдаться. Так канарейка впервые узнала, что такое деньги и какая у них сила.

Новый хозяин привез ее в свой дом. Это был даже не дом, а настоящий дворец, большой, просторный. Вокруг дома расстилался парк с подстриженной травой и замечательными деревьями.

Пипинеллу посадили в серебряную клетку. Жизнь в доме-дворце совсем не походила на жизнь на постоялом дворе. Ее новый хозяин владел полями, и пастбищами, и шахтами, и фабриками. Он занимался деньгами, и только деньгами, на все остальное у него не было времени. Его жена чувствовала себя несчастной и, как ни старалась канарейка развеселить ее своим пением, бедняжка с утра до вечера грустила.