Опера и смерть

Я не знал, о чём её ещё спросить. Потом догадался.

– Были ли у Паркса друзья среди членов вашей труппы?

– Кажется, он был в дружеских отношениях с синьором Имолезе и синьором Каэтани.

– А кто это? – Каждое слово приходилось вытаскивать клещами.

– Синьор Имолезе наш певец, бас, а синьор Каэтани – музыкант, играет на гобое.

На этом мне и пришлось откланяться.

Глава 10.

Рассказывает Пол Эверсли.

Есть вещи, которым положено иметь определённый вид и содержание. Собаке положено иметь хвост, чай положено пить в пять часов пополудни, а женщина, да ещё иностранка, да ещё и актриса, должна быть женственной и болтливой. Когда порядок нарушается, это неприлично. Синьора Ангиссола всем своим поведением нарушала порядок, и мне это было неприятно.

Следующим номером, за дверью которого я увидел свет, был номер синьора Кассини.

Мне открыли сразу же, без всяких вопросов. В номере были двое мужчин; одному на вид было около 50 лет, второму – лет 30 или чуть больше. Старший был прямо-таки образцовый итальянец: низенький, толстенький, носатый и болтливый. Мне даже приятно было, что всё встало на свои места.

– Синьора Роберто нет дома, а я его слуга, Луиджи Гоцци. Синьор Роберто ушёл на прогулку, я очень боюсь, как бы он не простудился в этом холодном городе. Ему завтра исполнять партию Риччардо… Вы знаете «Бал-Маскарад»? О синьор Верди – величайший композитор современности, он создаёт шедевр за шедевром…

Мне едва удалось прервать этот поток слов.

– Знал ли мой хозяин майора… как Вы сказали? Кажется, нет. Но у вас, англичан, такие трудные имена… А синьора Паркса кто же не знает! Это наш музыкант. Такой был добросовестный, всегда вовремя приходил, а потом вдруг пропал. Я думаю, дело в женщине. О, любовь, любовь, что ты делаешь с людьми!

– Он появился у нас меньше года назад – когда умерла твоя хозяйка? Синьора Жюстин, такая прекрасная женщина, а умерла внезапно, прямо во время представления. Давали «Дочь полка» юная Рубина пели Мари, это была её любимая роль и вдруг крик! Синьорина прямо со сцены бросилась к матери, но ей уже ничем нельзя было помочь!

Тут толстяк перевёл дух и показал на молодого:

– Он долгие годы ей служил, а сейчас служит её дочери.

Молодой – худой, смуглый и миловидный до женоподобия – молча кивнул.

– Тогда дали объявление и пришёл один неаполитанец, горячий такой, подрался с синьором Каэтани. О мадонна, я думал, он всё здание разнесут! Потом синьор Имолезе привёл этого синьора Паркса. Он был чопорный, как все англичане, но очень аккуратный. Сначала мы думали, что он порядочный человек, а оказалось – негодяй.

Так, это уже интересно.

– Есть такое слово, хозяин сказал, я забыл, шарж или шамаж. Он узнавал про людей всякие тайны и потом требовал деньги, да-да! А мой хозяин… это такая драма, он так любит синьору Аннунциату, а у неё муж, и Паркс обещал всё сказать мужу. Синьор Роберто ничего не боится, но синьора Аннунциата – слабая женщина, синьор Роберто должен был её защитить. Он дал негодяю пощечину и вызвал на дуэль, но Паркс отказался драться – можете такое вообразить?! Хозяин вынужден был давать ему деньги.

Это словесный фонтан изливался со скоростью, сильно затруднявшей восприятие, а между тем был захватывающе интересен.

– Умеет ли синьор стрелять?! О, мадонна! Да синьор Роберто неподражаемый стрелок, волшебный, лучше Вильгельма Телля! Он воевал под знамёнами Гарибальди! Он всех потрясал своей храбростью! Да я Вам покажу…

Тут толстяк замолчал и дал мне опомниться. Но не надолго: вскоре перед моим лицом замаячила открытая коробочка с бронзовой медалью «За воинскую доблесть». Я постарался изобразить изумление и восторг.

– Кого ещё? Синьору Терезу. Выдумал какую-то гадость, но она отказалась платить. Какую гадость? Не знаю.

– Есть ли у моего хозяина оружие? Да я Вам сейчас покажу…

У хозяина нашлись два превосходных револьвера, ничего общего не имеющих с дамской игрушкой, сыгравшей столь странную роль в этой истории. Я вспомнил, что не спросил об оружии синьору Ангиссолу.

– А Вашу хозяйку Паркс шантажировал?

Молодой слуга был явно шокирован:

– Моя госпожа – невинная девушка, она никогда не делала ничего плохого.

– А оружие у неё есть?

– Нет.

Он разговаривал с каким-то странным акцентом. Но мне было не акцентов слуг.

В коридоре я попытался осмыслить услышанное. В известном романе Дюма «Граф Монте-Кристо» есть прекрасная сцена, когда гостиничный слуга кричит: «подать карету ко дворцу»! Это грубая ложь, потому что подают дрянную телегу к дрянной гостинице, но ложь эта основана на правде: ведь транспортное средство подают к месту проживания. Насколько сильно приврал слуга в своих рассказах? Отчасти об этом можно судить по медали: никаких сверхъестественных подвигов этот Роберто, понятное дело, не совершил, иначе бы ему дали золотую медаль или Савойский военный орден. Но штабным писарям медаль «За воинскую доблесть» не вручают – значит, всё же участвовал в боях. Все англичане знают, что актёры и учёные – трусы и слабаки, но этот Кассини, наверное, был неправильный актёр. Или медаль у него фальшивая?