Оперативное вмешательство

Стрельченко хмуро посмотрел на приближенных и вздохнул.

– Вам бы полный осмотр сделать, Евгений Викторович, – предложил Меркурьев. – Здесь, в Питере, военно-медицинская академия, прекрасные специалисты…

– Да полно вам панику разводить, – сказал Стрелец. – Все нормально, руки-ноги вроде целы.

Полковник Хмелевский остановил свой бег по кабинету.

– Поражающие элементы, похоже, углепластик. Без полного осмотра никак нельзя.

Президент покосился на начальника службы безопасности.

– Тоже мне, советник. Ты безопасность мою обеспечивать должен, а не Меркурьеву советовать. Давай подробности – сколько народу погибло, чего и как.

Хмелевский снова перестал вышагивать как заведенный и застыл.

– Евгений Викторович… Кхм. На эту минуту погибло четыре человека, еще двадцать два в больнице. У четырех, включая вице-губернатора Петербурга, госпожу Донскую, состояние критическое.

– Что это было? Быстрее, полковник, не тяните с ответом.

Хмелевский вздохнул.

– Вероятно, самоубийца-подрывник.

Стрелец покачал головой.

– Полковник, вы идиот? Вы хотите сказать, что фронтовик под девяносто лет оказался смертником и террористом? Тем более будь у него пояс шахида, его раскрыли бы сразу. Не говорите ерунды.

Глава государства хлопнул себя по здоровому бедру.

– Значит, так. Сейчас же вылетаем в Москву. Хмелевский, распорядись.

Меркурьев поднял ладони вверх.

– Вам нельзя, нужно полное обследование…

– Вот в Москве и обследуемся. У меня семья там, Иваныч, не забыл? Где пресс-служба?

Бледный и трясущийся пресс-секретарь Антон Лагутин предстал перед светлые очи Стрельца через пару минут.

– Цел, Антоша?

– Да, – проблеял Лагутин, мелко кивая головой.

– Раз цел, прекращай трястись и давай пресс-релиз от моего имени. Мол, глава государства жив-здоров, компетентные органы принимают меры по поиску и уничтожению террористов. Понял? Именно так и сообщи, мол, меры уже принимаются. Свяжись с пресс-службами МВД, СНБ и ССБ, согласуете коммюнике. Остальное – сам придумаешь. Все, работай.

Уже находясь в набирающем высоту самолете, Стрелец позвонил жене. Он всегда делал это сам, не доверяя никому. Президенты уходят и приходят, а семья остается.

– Ты как? – услышал он ее низкий, с хрипотцой, голос.

– Все уже нормально. Правда, появилась пара новых дырок, но Иваныч их уже залатал.

Было слышно, как жена судорожно, по-бабьи вздохнула:

– Домой скоро? Дети волнуются.

– Скоро, скоро! Только проведу пару встреч, и к тебе на ужин!

– Опять врешь? Черт, надо было оставаться олигархом, Жень. Всем нам бы жилось спокойнее.

– Я тебе когда-то врал, родная? – усмехнулся Стрелец, морщась от боли в предплечье. – Сказал, сегодня ужинаем все за одним столом, значит, так и есть… Все, родная, связь заканчиваю.

Положив трубку, Стрелец мрачно уставился в иллюминатор, прокручивая в голове сценарий произошедшего теракта. Вопросов было много, и ни на один он пока не мог ответить. И это бесило и мучило больше всего.

Московская область. Горки-9. 10 мая

Первое, после теракта в Санкт-Петербурге, заседание СКАТ – Специальной комиссии по антитеррористической деятельности, отвечающей за противодействие терроризму в любых проявлениях, проходило в загородной резиденции Стрельца. Уникальность СКАТ состояла в том, что озвученная оперативная информация обычно реализовывалась немедленно. Именно СКАТ был тем карающим мечом нации, без пощады рубящим головы лидерам террористов, их финансистам и членам их семей. Здесь, в узком кругу, без лишних ушей и свидетелей, принимались решения на ликвидацию или акцию устрашения.

Сам глава государства сидел с мрачным видом и молча, пока молча, выслушивал доклады подчиненных. Докладывал Николай Блинов. Именно его ведомство – СНБ – считалось основным в борьбе с террором.

– Исходя из данных экспертов-криминалистов, бомба была размещена внутри тела Батурина, а не в поясе смертника, как мы думали раньше.

Глава Службы специальной безопасности неслышно выдохнул. Слава богу! Если бы старик с поясом взрывчатки прошел через три кордона безопасности, то головы бы точно не сносить. Хотя первое управление ССБ, президентская охрана, считалось самостоятельным подразделением, оно все же подчинялось Ляхову.

– Состав взрывчатки известен? Система подрыва? Поражающие элементы? – Генерал-лейтенант Олег Корженевич, Бульбаш, начальник управления специальных операций ГРУ, поднял глаза на Блинова.

– Известно, генерал. Октоген производства США, часовой механизм – из японских комплектующих. Поражающие элементы – стрелки из углепластика, тоже производства США. Сейчас устанавливаем точное место производства.

В том, что генерал Корженевич столь нагло задает вопросы главе конкурирующего ведомства, нет ничего удивительного. Раньше они оба были армейскими офицерами, позже – заговорщиками и террористами, и лишь воля Стрельца развела их по разным «конторам». Блинов и Корженевич были связаны кровью. Большой кровью. И связаны – намертво. Люди Корженевича всегда контролировали исполнение решений Особого комитета. Или сами их исполняли.