Оперативный гамбит

— Ну, откуда — это ты в отделе расскажешь. Пошли! Задержанного посадили в машину и привезли в отделение милиции. Там его поначалу сунули на время в «клетку», а примерно через полчаса привели в один из кабинетов, где в присутствии понятых извлекли из карманов брюк несколько малюсеньких пакетиков — так называемых «чеков».

— Еще есть? — мрачно поинтересовался сотрудник, заполнявший протокол.

— Что «есть»? — опешил Ш. — У меня не было этого…

— Все так говорят. Короче, едем сейчас к тебе на хату — посмотрим там…

Дверь комнаты Ш., всю свою жизнь проживший в коммуналке, всегда тщательно запирал, в каком бы состоянии ни находился, и, соответственно, чувствовал себя спокойно. Чеки-то эти менты сами подсунули, ясен день. А вот в комнату они хрен бы попали! Каково же было его удивление, когда — опять-таки в присутствии понятых! — в шифоньере на полке милиционеры нашли полиэтиленовый пакет, в котором таких чеков было аж два десятка.

— Ну вот! А ты говоришь: не знаю, не знаю…

Поздно вечером вернувшийся домой Ш. столкнулся на кухне с соседом и поделился с ним своей бедой. Дело против него возбудили, отпустив на подписку, и срок светит вполне реальный. И тут выяснилось, что у этого самого соседа начальник уголовного розыска местного отделения — чуть ли не лучший кореш и что проблему можно решить… Дальше я продолжать не буду, ибо уважаемому читателю уже и так ясно, чем дело закончилось. Совершенно правильно! Бизнесмен приобрел вожделенную четвертую комнату, став полновластным обладателем всей квартиры, а Ш. оказался в вонючей коммуналке на Марата, где с горя запил просто по-черному…

Активная работа с задержанными в Шопино охранниками приносила свои плоды и в других направлениях. Не буду вдаваться в подробности и сообщу вам только, что, к примеру, имя человека, сидевшего за рулем автомобиля, сбившего Михаила Гойхмана, нам уже известно. Надеюсь, что очень скоро этот малый пополнит ряды лиц, временно состоящих на казенном довольствии, а заодно сможет внести свой скромный вклад в воссоздание подлинной картины деятельности фирмы «Мещеряков и Ко». Для этого, естественно, надо сначала его найти и задержать, но в данном конкретном случае это не так сложно, как может показаться. Есть и другая интересная информация, которая — извините! — тоже не для посторонних ушей. А вот зачем в тот вечер Гойхман удрал из Шопино — теперь уже никто и никогда не узнает. Но побег был равносилен смертному приговору…

Прояснилась ситуация и с Беловой. Не до конца пока, но, как говорится, с перспективой на раскрытие. Женщину убили в тот самый день, когда она получила от Раджабова обещанные деньги. Они, кстати говоря, и стали гонораром киллеру, личность которого нам тоже практически уже известна. В чем смысл этого убийства? А в том, что на тот момент Татьяна Владимировна, с точки зрения учетной дисциплины, фактически… не существовала. Продав свою квартиру, она еще не купила обещанную комнату на Костюшко, и, следовательно, эта самая комната просто осталась за бывшей владелицей, а посему снова могла быть пущена в оборот. Собственно, это я вам уже разъяснил.

А вот относительно судьбы другого «родственника» Раджабова — Александра Кузнецова, — якобы выехавшего на Ставрополье, у нас никаких сведений нет. Мы информировали коллег из Ставрополя о положении дел, но вы сами понимаете: нет трупа — нет и преступления. Хотя у меня лично по поводу загадочного исчезновения Кузнецова нет абсолютно никаких иллюзий. «Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек…»

Что еще?.. Ах да — наши друзья из Закавказья. Тут проще. Материал по Мамедову и Сулейманову выделен в отдельное производство, к делу подключились коллеги из управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, и уж этим-то двум персонажам срок светит абсолютно точно. Запираться они не стали, это просто бессмысленно, и теперь старательно дают показания, чтобы этот срок хоть чуть-чуть скостить.

Словом, расследование шло своим чередом, и сложности возникали пока только с двумя персонажами.

Георгий Алексеевич Мещеряков держался молодцом. На допросах он был неизменно вежлив, слегка ироничен и категорически отрицал всякую вину. Его позиция, прямо не сформулированная, но проскальзывающая в ответах и отдельных высказываниях, была проста и понятна: о происходящем знать не знал и ведать не ведал, и если и было что противозаконное в деятельности фирмы, то происходило все за его спиной.

А вот Сережа Соколов просто молчал. Ему из этой ситуации точно не вывернуться, и он это прекрасно понимает, но то ли чего-то ждет, то ли держит марку. Это все тоже вполне закономерно и нами ожидаемо. В таких случаях рецепт один — надо работать дальше! Чем мы, собственно говоря, и занимались, пока…

Пока на четвертый день после задержания всей компании на моем столе не зазвонил телефон.

— Слушаю вас!

— Павел Николаевич?

— Да.

— Рад вас слышать в добром здравии. Мне бы хотелось с вами встретиться, если вы не возражаете…

— А с кем я говорю? — Я действительно не узнал собеседника.