Операция «Багратион»

Заключение. Разгром двух корпусов 9-й армии под Бобруйском открыл для 1-го Белорусского фронта путь на Минск. Это был крупный и несомненный успех, создававший вполне реальную перспективу сокрушения немецкой 4-й армии, отступавшей от Орши на запад.

Ход Бобруйской операции 1-го Белорусского фронта убеждает в том, что первоначальный план К. К. Рокоссовского с акцентом на наступление рогачевской группировки был практически обречен на неудачу. Даже в условиях рассеивания внимания и резервов противника между двумя направлениями оставшееся от первоначального замысла форсирование Березины с востока на запад 48-й армией не состоялось. Тем более сомнительным представляется реализация этого замысла при слабой паричской группировке фронта. Достигнутый в итоге успех был обеспечен предложенным Ставкой вариантом с наступлением сильной группировкой на паричском направлении, с вводом в прорыв эшелона развития успеха – танкового корпуса М. Ф. Панова. При сохранении первоначального (майского) замысла К. К. Рокоссовского, скорее всего, окружение крупных сил немецкой 9-й армии под Бобруйском не состоялось бы. Просто ввиду трудностей с форсированием Березины с ходу. Более того, под вопросом бы оказался бросок на Минск с юго-востока, замкнувший кольцо окружения немецкой 4-й армии, т. е. реализация замысла «Багратиона» в целом. Модель получил бы вполне реальные шансы восстановить фронт не под Варшавой, а гораздо раньше.

Бобруйская операция прошла успешно, но с вынужденной корректировкой первоначального плана. Частичный прорыв из окружения бобруйской группировки немцев в немалой степени объясняется именно невыполнением первоначального замысла. Командованию фронта и 65-й армии пришлось импровизировать. Окружение замыкалось за счет растяжки сил армии П. И. Батова. В связи с этим нельзя не отметить грамотных действий Б. С. Бахарова. Захват Титовки фактически расчленил германскую группировку в районе Бобруйска надвое. Соответственно сильный удар принял на себя 9-й танковый корпус, а 1-му гв. танковому корпусу достались атаки только из самого Бобруйска и лишь части сил, пробившихся в город с восточного берега Березины. Причем пробившиеся были лишены тяжелого вооружения (а то и стрелкового вооружения) и в немалой степени деморализованы.

Рассматривая ситуацию с немецкой стороны, нельзя не отметить полное крушение идеи «крепостей». Удержание Бобруйска как «крепости» было быстро отменено. В ЖБД немецкой 9-й армии «крепости» изначально оценивались крайне скептически:

«Особенно опасными командование армии считает приказы, которые превращают крупные населенные пункты в районе боев в «крепости». Требование о том, чтобы эти «крепости» позволяли себя при необходимости окружить, «чтобы сковать наступающие силы противника и служить ориентирами для последующих контрударов», означает еще более сильное сковывание всех централизованных оборонительных мероприятий. В настоящее время, когда все зависит от эластичности обороны до того момента, когда подойдут собственные подкрепления или наступательный порыв противника истощится, подобные требования могут иметь весьма неблагоприятные последствия»[377].

Действительно, как уже отмечалось выше, трудно было измерить алгеброй гармонию и искусственно создать условия для возникновения «крепости» в узле дорог. Заставить крупную массу людей, несколько тысяч человек, заранее сознательно идти на верную гибель было почти невозможно.

Также в глаза бросается низкая живучесть немецких «котлов» лета 1944 г. Бобруйский «котел» (точнее даже два смежных «котла») достаточно быстро распался. В этом Бобруйск ничем не отличался от Витебска. Ничего подобного в Демянске или даже в армии Паулюса с длительным удержанием позиций в изоляции не наблюдалось. Очевидной причиной этого является отсутствие снабжения по воздуху в ощутимых количествах. В связи с этим нельзя не отметить, что в послевоенном исследовании генерала Люфтваффе Ф. Морцика, написанном для американцев, можно сказать, классике жанра, даже нет отдельной главы о «воздушных мостах» в окружении в Белоруссии. Хотя предыдущие («котел» Хубе весной 1944 г.) и последующие (Будапешт) «воздушные мосты» рассмотрены. Видимо, ничего хорошего о работе транспортной авиации Люфтваффе в Белоруссии летом 1944 г. сказать было нельзя. Короткое время жизни «котлов» в Белоруссии роднит их с окружениями советских войск 1941 г., также практически лишенных снабжения по воздуху.