Операция «Багратион»

Перегруппировка войск 43-й армии носила довольно сложный характер. Ее можно разделить на три этапа. На первом этапе (с 4 по 10 июня) происходили смена и вывод в глубину ряда дивизий. Из пяти стрелковых дивизий (156, 306, 204, 145 и 334-й), находившихся в обороне, две (306-я и 334-я) были выведены в тыл для подготовки к наступлению. Это вообще была универсальная практика. В это же время во втором эшелоне армии находились и готовились к наступлению 179-я и 235-я стрелковые дивизии. Из 4-й ударной армии прибыли 357-я стрелковая дивизия и управление 60-го стрелкового корпуса. В итоге главные силы 43-й армии (пять дивизий из восьми) находились в глубине обороны на удалении 15–20 км от переднего края и вели подготовку к наступлению. На втором этапе перегруппировки (с 11 по 18 июня) 306-я и 179-я стрелковые дивизии 1-го и 334-я и 235-я стрелковые дивизии 60-го стрелковых корпусов в течение двух-трех ночей скрытно заняли выжидательные районы. Наконец, на третьем этапе (с 19 по 23 июня) войска армии заняли исходное положение для наступления. На правый фланг армии в первый эшелон вышли 306-я и 179-я стрелковые дивизии 1-го и две (334-я и 235-я) дивизии 60-го стрелковых корпусов. Они сменили части 156-й стрелковой дивизии 60-го стрелкового корпуса, выведенные в резерв командующего армией.

В то время как дивизии, предназначенные для первого эшелона наступления, тренировались, на передовой велась кропотливая работа по подготовке для них исходных позиций. По окончании зимней кампании фронт на направлении наступления 43-й армии стабилизировался с «нейтральной полосой» шириной около 800–900 м. Эта полоса пересекалась ручьями и оврагами, просматривалась и простреливалась противником. Инженерными войсками велись работы по приближению позиций, однако завершить их полностью не удалось, лишь на некоторых участках на направлении главного удара удалось сократить «нейтральную полосу» до 400–500 м.

Также инженерными войсками велась работа по снятию минно-взрывных заграждений. Усложнялась задача тем, что минные поля заросли высокой травой, поэтому даже для снятия своих минных полей требовалось тщательное изучение их расположения. Проделывание проходов в минных полях было начато за три дня до наступления. Было извлечено около 7800 различных мин и фугасов.

3-й Белорусский фронт. Наиболее трудоемкой с точки зрения как организации, так и скрытности была перегруппировка 11-й гв. армии К. Н. Галицкого, просто в силу ее многочисленности. В течение первой декады июня месяца войска 11-й гв. армии из района Невель совершили 250-километровый марш и сосредоточились в лесах южнее Лиозно. Марш частей и соединений был организован и совершен образцово, и войска вышли в указанный ими район сосредоточения, приступив к подготовке к операции.

Ввод соединений 11-й гв. армии в первый эшелон фронта начался за четыре дня до начала наступления. В течение двух суток соединения армии К. Н. Галицкого произвели смену левофланговых подразделений 152-го укрепрайона на заболоченном участке фронта на урочище Веретейский Мох и двух правофланговых дивизий (88-й и 192-й стрелковых) на участке до Киреева. Смена производилась небольшими подразделениями (численностью от роты до двух батальонов) от каждой дивизии, предназначенной для действий в первом эшелоне армии.

Гвардейцы армии К. Н. Галицкого начали привыкать к жутковатым реалиям позиционного «Западного фронта без перемен» на Минской автостраде. Артиллерист С. С. Лопатин вспоминал:

«У немцев из недалекого тыла стреляло орудие большого калибра. Это была гаубица или мортира.

– Опять трамвай полетел, – говорили в окопах.

Снаряды неведомого нам калибра выворачивали воронки глубиной до двух метров и походили на те, что оставляли после себя крупные авиационные бомбы.

Одна большая воронка неподалеку после прошедших дождей заполнилась водой. Воды много и в землянках, но эта – чище, хотя и мутна от глинистого раствора. Ее использовали для умывания и других нужд. Ни ручьев, ни колодцев поблизости не было, а болото – на пятьсот метров вправо – было сомнительной чистоты.

Какой-то солдатик из пехоты, как предполагали мы потом, был подстрелен у воронки и плашмя упал в нее. Раненный, он захлебнулся, наверное. Солдатские ботинки и ноги в потемневших обмотках погрузились в глинистое ложе воронки, постепенно исчезли в ее глубине. Еще долгое время брали оттуда воду, пока не показались подошвы солдатских ботинок. Посещение этого водоема прекратили»[188].