Операция «Багратион»

М.Ю. Мягков научный директор Российского военно-исторического общества, доктор исторических наук «Багратион» vs «Оверлорд»: проблемы стратегии союзников по антигитлеровской коалиции

Об открытии второго фронта в Европе советское руководство просило западных союзников практически с самого начала Великой Отечественной войны. Еще 18 июля 1941 г. И. Сталин писал У. Черчиллю: «Может быть, не лишне будет сообщить Вам, что положение советских войск на фронте продолжает оставаться напряженным… Мне кажется, далее, что военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика). Фронт на севере Франции не только мог бы оттянуть силы Гитлера с Востока, но и сделал бы невозможным вторжение Гитлера в Англию…» [4, c. 10–11].

У. Черчилль отвечал 21 июля, что «Все разумное и эффективное, что мы можем сделать для помощи Вам, будет сделано. Я прошу Вас, однако, иметь в виду ограничения, налагаемые на нас нашими ресурсами и нашим географическим положением…. Предпринять десант большими силами означало бы потерпеть кровопролитное поражение, а небольшие набеги повели бы лишь к неудачам и причинили бы гораздо больше вреда, чем пользы, нам обоим. Все кончилось бы так, что им не пришлось бы перебрасывать ни одной из частей с Ваших фронтов, или это кончилось бы раньше, чем они могли бы это сделать….» [4, c. 11–13]. Фактически это был отказ в открытии второго фронта, и Советскому Союзу пришлось сражаться фактически в одиночку против сильного и коварного врага.

Никаких подвижек в отношении второго фронта не было сделано и в ходе визита в СССР министра иностранных дел Великобритании Э. Идена, прибывшего в Москву в декабре 1941 г. с целью заключения союзного договора. Определенные надежды, правда, возникли во время визита наркома иностранных дел В.М. Молотова в Лондон и Вашингтон в мае-июне 1942 г. На тот период германская военная машина вновь готовилась к мощному наступлению, теперь на южном участке советско-германского фронта. И если главным результатом посещения Молотовым британской столицы стало подписание 26 мая союзного договора между СССР и Великобританией сроком на 20 лет, то визит в Вашингтон сулил более солидные перспективы соглашения об открытии в Европе второго фронта уже в 1942 году.

Что же произошло, когда Молотов приземлился после долгого перелета в американской столице? Переговоры с Рузвельтом были напряженными, но 11 июня 1942 г. было все-таки подписано «Соглашение между правительствами Союза Советских Социалистических Республик и Соединенных Штатов Америки о принципах, применимых к взаимной помощи и ведению войны против агрессии». Более того, в коммюнике была согласована фраза о том, что «достигнута договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 г.». Как отмечал выдающийся военный историк профессор О.А. Ржешевский, Молотов скептически отнесся к заверениям Рузвельта о втором фронте 1942 г., в то же время Сталин считал это вполне возможным [3, c. 237].

К тому времени события на тихоокеанском театре военных действий стали меняться в лучшую сторону для Соединенных Штатов. Сражение, произошедшее в Коралловом море (7–8 мая 1942 г.), дало возможность флоту США свести на нет операцию японцев по захвату Порт-Морсби на Новой Гвинее. Токио намечал этот пункт как один из ключевых в своем наступлении на Австралию. И хотя положение американских сил продолжало оставаться все еще угрожающим, был сделан важный шаг к дальнейшим победам США у атолла Мидуэй и о. Гуадалканал в 1942–1943 гг.

Однако расчеты Советского Союза на скорую помощь союзников не оправдались. Во время своего визита в Москву в августе 1942 г. британский премьер У. Черчилль фактически дезавуировал предыдущие обещания об открытии второго фронта в 1942 году. Вместо этого он предложил высадку союзных сил в Северной Африке и дальнейшее наступление в Средиземном море в районе Сицилии и Апеннинского п-ва. Сталин оценил, конечно, стратегические выгоды (прежде всего для западных союзников) такого развития событий, но был категорически против невыполнения обещаний по открытию фронта во Франции. Возник конфликт. Советская сторона сделала соответствующее резкое заявление, вызвавшее недовольство Черчилля. Но положение дел это не поменяло. Советский Союз в самый разгар битвы за Сталинград и Кавказ должен был практически в одиночку отбивать мощнейшее наступление вермахта. В то же время союзническая помощь СССР по ленд-лизу пока продолжала оставаться на очень низком уровне; более того, после разгрома немцами каравана PQ-17 союзники на какое-то время перестали отправлять конвои по северному маршруту.