Операция «Бангладеш»

Смотрела на него Антонина, и судьба обретала для неё ясные, человеческие очертания.

Старшего Антонина родила в Хабаровске, среднего в Махачкале, а младшую в Москве, прям на Киевском. Последние два года работала Антонина в бригаде поезда Москва-Самара. Пенсию ждала. Квартиру в Новосемейкино они с мужем лет двадцать как получили, там и дети жили, пока не выросли и не разъехались кто куда. Какой бы рослой и сильной не казалась Антонина, поизмоталась она, поизъездилась. Осядет, думала, в дому, да внуков станет нянчить. Но, бывало, нет-нет, да и «дозаправится» Тоня из блестящей фляжки величиной с ладошку, глянет вдоль состава, и засосёт под ложечкой, и запросится душа в дорогу, как в молодости.

– Что, Макаровна, не идут твои? – Толстый усатый милиционер поставил чемоданчик на асфальт, зажал подмышкой резиновую дубинку и приставил к уху часы на запястье. – Нормально… Пять сорок по Москве.

– Здравствуй, Петрович! – Антонина поправила на левом лацкане серого пиджака новенький бейджик. – Ты никак с нами в рейс?

– Ага, – Петрович покрутил завод часов. – Если что, я у начальника.

Петрович перехватил дубинку, поднял чемоданчик и вразвалку двинулся к штабному вагону.

Перрон мало-помалу оживлялся. Загремели тележки носильщиков, загалдели многодетные семьи. Мальчик лет восьми с глупой улыбкой и водяным пистолетом бегал, шлёпая по лужицам, и всё норовил проскочить между Антониной и вагоном. Проводница шикала на него, и малец уходил на очередной вираж.

– Здрасьте! – Мешковатый мужчина плюхнул на землю оранжевую дорожную сумку, поставил поверх неё пластиковый пакет, безрезультатно пошарил по карманам джинсов, агакнул и достал билет из кармана коричневой ветровки.

– Здравствуйте! Паспорт, – привычно произнесла Антонина. – Угу, Павел Сергеевич. Проходите, четвёртое купе, шестнадцатое, верх.

Мужчина поблагодарил, суетливо подхватил пожитки и скрылся в вагоне. «Первый мужчина – это к добру», – ухмыльнулась Антонина и взяла билеты у молодой пары с девчушками-близняшками в голубых платьицах. – Второе купе, проходите, пожалуйста, – ласково сказала Попец и только успела подумать, что для таких она и работает, как грудной женский голос с хрипотцой заставил пассажиров расступиться.

– Граждане, да Боже ж мой! – выкрикивала под аккомпанемент чемоданных колёсиков плотная рыжеволосая тётка в зелёном платье с пуговицами спереди. Пол-лица скрывали дорогие солнцезащитные очки. – Дайте женщине уехать!

Дама поравнялась с Антониной, сняла очки и оказалась вовсе не тёткой. Возраст едва тронул благородные черты лица, оттенив обаяние женской зрелости. Старили даму высокая причёска и заносчивость. Пассажирка не глядя сунула проводнице билет.

– Паспорт, – снисходительно вздохнула Попец.

– Вот, извольте, – тётка раскрыла документ в дорогой замшевой обложке. – Мальчик, отойди от края! Свалишься под поезд, не дай Бог, отправление задержат, – крикнула она мальчику с пистолетом.

– Так-так, Хаханян… Угу… – Антонина сверила записи. – Проходите, Татьяна Михайловна. Пятнадцатое, нижнее место. Четвёртое купе.

– У вас бельё хоть сухое? – пыхтела Хаханян, убирая паспорт в сумку на плече.

«Оп! Всё-таки это ты – борзая! – Антонина сдержала улыбку. – Какой же рейс без таких?»

– У меня сухое, – доверительно наклонилась она к Татьяне. – Всегда. Но спасибо за беспокойство.

– Проверим! – заверила Хаханян и царственно вошла в вагон.

Малец прицелился сзади в Татьяну и прыснул из водяного пистолета. Кривая грязная струя не долетела, и капли проявились на серой юбке Попец.

– Ах ты, сорванец, – вскипела Антонина и дёрнула подол юбки, чтобы рассмотреть масштабы диверсии.

– Добрый день, Антонина Макаровна! – невысокая женщина неопределённых лет, улыбаясь одними губами, протягивала ей билет. Строгий тёмно-синий брючный костюм подчёркивал спортивную фигуру. Взгляд женщины царапал, словно рыболовные крючки втыкал в кожу.

«Что-то не припоминаю», – Попец вопросительно посмотрела на пассажирку. – Добрый день! Часто ездите!

– Бывает, – повела плечом спортсменка. – Вот паспорт. А поменяться можно будет, если что?

– «Если что» – это что, например? – насторожилась Попец.

– Я доплачу, – заверила пассажирка, не ответив.

– Узнаю, конечно, если хотите, есть ли свободные места, но… – Антонина поняла бессмысленность беседы и открыла паспорт: – Мелкова Валентина Александровна.

– Ой, а купе не у туалета? Если да, то я не буду меняться, – продолжала перебирать варианты Валентина.

– Четвёртое купе. Тринадцатое место, низ, – твёрдо объяснила диспозицию Антонина. – Проходите, всё решим, и с туалетом, и с обменом.

– Ой, спасибо вам, Антонина Макаровна, – улыбка наконец коснулась и глаз Мелковой. Тут она увидела вооружённого мальчика и посерьёзнела: – Мальчик, где твои родители? Детям запрещено находиться на перроне без присмотра.

Валентина погрозила мальчику пальцем и шмыгнула в вагон.

«Надоели вы мне хуже всякой редьки, – вздохнула Попец. – Сколько вас перевидала разных, а всё без сюрпризов не обходится».