Операция "Эйва" или новые злоключения Ло'ака.

Са’ра настигла вымотанного парня у последней стены на полосе препятствий. Сил на то, чтобы подпрыгнуть и зацепиться у паренька еще остались, а вот на то, чтобы перелезть через стену и финишировать, уже нет. Возможно, где-то там, далеко на Земле принцип Фейр-пле́й что-то и значил, но на Пандоре выживает сильнейший. Девушка на сгибающихся ногах подошла к последнему препятствию и, не стесняясь, воспользовалась телом Ло’ака в качестве лестницы, а его хвостом в качестве каната, буквально перекатившись через вершину, и ползком добралась до финиша! Перевернувшись на спину и раскинув руки, она нашла в себе силы прокричать:

— Я готова! Тащи меня до дому, ЛУЗЕР!

Нетейам, развалившись на своей кровати, был весьма удивлен, когда дверь его комнаты распахнулась, и в проеме возник брат с ношей на плече, филейная часть которой была ему до боли знакома. Разве что хвост его девушки безвольно висел, показывая ее абсолютное бессилие. Ло’ак на шатающихся ногах доковылял до кровати и сбросил ношу прямо поверх тела брата. Из-под мертвецки уставшего тела, растекшегося по телу возлюбленного, раздался возмущенный скрипучий голос:

— Аккуратней можно! Не дрова везешь!

— Получи и распишись! — выдохнул Ло’ак, направляясь к выходу, — Теперь это твоя головная боль, Бро! Сам тащи ее до квартиры! И следи за питанием своей девушки ради Эйвы, она весит как два стурмбиста вместе взятые!

— Предупреждаю! Папа с детства учил меня — если что-то делаешь, делай это хорошо и до конца. Поэтому мозг я выношу качественно и с любовью. — раздался голос Са’ры с кровати, но Ло’ак уже не дослушал ее спич до конца, ибо закрыл дверь в комнату брата и отправился в санблок, смывать с тела как свой пот, так и пот победительницы сегодняшних негласных соревнований. Ему еще хотелось поговорить с Циреей перед сном по видеосвязи.

После того, как парень неудачно забрался в комнату Аонунга, тот определенно ужесточил контроль за комнатой сестры, и видеться они могли лишь на семейных ужинах да школьных переменах. Да и то, под непременное присутствие брата Циреи рядышком. Даже в столовой, сидя рядом друг с дружкой, они обнаруживали рифового, следящего за ними с другого конца стола. Для ослабления столь пристальной слежки парочка использовала различные словесные интервенции.

— Ты моя сладкая клубничная Чоко-Пай! — шептал Ло’ак Цирее на ушко, но так, чтобы ее брату было все слышно.

— А ты мой нежный банановый десерт! — отвечала та ему томным голосом вслед, включившись в игру парня.

— А меня сейчас вырвет чем-то сладким и карамельным! — твердо высказался вслух Аонунг, направляясь к выходу из столовой. Он был уверен, что в стенах школы честь его сестры останется нетронутой, давая влюбленным хотя бы на протяжении нескольких оставшихся минут перемены побыть наедине. Если можно было так назвать шумное помещение с орущими, жрущими, отрыгивающими и носящимися разновозрастными на’ви. Так что на предстоящий фестиваль у Ло’ака были грандиозные планы, и он, закончив пятиминутный видеозвонок, прерванный требованием Аонунга к сестре немедленно укладываться спать, судорожно вспоминал, все ли он подготовил к предстоящему веселью.

День фестиваля.

Ло’ак вот уже несколько лет хранил верность своей прическе, но при этом ненавидел брить залысины вокруг ушей! Еще ни разу ему не удалось закончить процесс без порезов. Джейк много раз показывал сыну, как именно проводить по коже бритвой, чтобы кроме волос с кожи не снимались лишние куски. Говорят, что мастерство бритья приходит с опытом, но у Ло’ака с опытом приходили лишь новые травмы. Поняв, что сын и бритва - две несовместимые вещи, Джейк был вынужден либо сам брить парню виски, либо ходить на вызовы из школы и объяснять, что кровавые следы на голове сына никак не связаны с жестоким отношением к собственному отпрыску. Посему утром в пятницу, пытаясь досмотреть остатки сладкого сна перед последним на неделе служебным днем, Джейк проснулся от ощущения, что на него кто-то пристально смотрит. Открыв глаза, он обнаружил у кровати младшего сына, который держал в руках бритву и жалобно смотрел на отца.