Операция Энтеббе

Израильские полугусеничные вездеходы и джипы с безоткатными орудиями ринулись к внешней линии обороны аэродрома, ожидая, что на кампальской дороге появится танковая колонна. Было известно, что резиденция Амина, находящаяся менее чем в миле от Энтеббе, охраняется лучшими угандийскими частями. Но вместо русских танков израильтяне увидели отряд угандийцев на легких грузовиках. Через мгновение израильтяне были у главных ворот аэропорта и устроили засаду вспомогательным силам, которые были уничтожены, даже не успев понять, что произошло.

Рейд начался через минуту после наступления полуночи по угандийскому времени (которое на час опережает израильское), вскоре после того, как бледная луна скрылась за горизонтом. Начал накрапывать дождь. Поле боя окутал тот самый туман, который помог президенту Амину так сладко уснуть в эту ночь. Прошло несколько часов — а он все еще ничего не знал о происшедшем.

19. ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ДОРЫ БЛОХ

Джеймс Хоррокс, английский дипломат в Уганде, услышал взрывы и увидел черные клубы дыма, распространившиеся над Энтеббе.

Он следил за драмой рейса "139" с самого начала. Он заботился о 75-летней Доре Блох, обладательнице английского паспорта, который обеспечил ей защиту английских властей. Дора Блох была заложницей, как и ее сын Илан Хартув, экономист, в течение всей этой недели переводивший речи Иди Амина. Амин так и называл его "мой переводчик".

В пятницу госпожа Блох была отправлена в больницу с пищевым отравлением. Илану сказали, что она поправилась, и он ожидал ее возвращения. Оба они летели в Нью-Йорк на свадьбу другого сына Доры, Даниеля — председателя союза журналистов Израиля.

В ночь на воскресенье Джеймс Хоррокс наблюдал происходящее с недобрым предчувствием. В предыдущие 4 года Большой Папа изгнал из страны 45 000 азиатов — английских подданных; по его требованию европейская община, насчитывавшая 3500 человек, сократилась до 500. Это были англичане, практически ставшие теперь заложниками. Комиссия, в которой служил Хоррокс, охраняла интересы примерно 130000 африканских беженцев из соседних стран, пострадавших от гражданских войн, и нескольких сот кенийцев, все еще работающих в Уганде.

Его свидетельство в числе прочих помогло воссоздать по кусочкам картину операции "Молния", которую израильская служба безопасности держала в строгом секрете.

Взрыв русских "МИГов" произвела специальная группа подрывников. Другая группа заняла главный радарный центр и вынесла оттуда наиболее ценное русское оборудование, после чего взорвала станцию, чтобы скрыть следы того, что оборудование было украдено. Семь из десяти террористов были убиты; израильтяне сообщили, что они сделали их фотографии и сняли отпечатки пальцев. Трое других, вопреки утверждениям израильтян, видимо, были взяты живыми.

Передвижной насос для заправки самолетов стоимостью в один миллион долларов, который израильтяне привезли с собой, был оставлен в Энтеббе, чтобы освободить место для советского оборудования и оружия, захваченного в казармах палестинских пилотов, обучавшихся на русских "МИГах".

От плана заправки самолетов из цистерн Большого Папы пришлось отказаться. Операция проходила быстрее, чем намечалось. Первый "Геркулес" с освобожденными заложниками на борту вылетел из Энтеббе через 53 минуты после приземления — на 2 минуты раньше, чем это предусматривалось. Учитывая стрельбу, вспыхнувшие в разных местах мелкие пожары и взрывающиеся "МИГи", гнать "Гиппо" через весь аэродром к цистернам с горючим представлялось слишком опасным. Поэтому Шомрон выбрал оптимальный вариант из нескольких возможных. "Геркулес", в котором горючего оставалось на 90 минут полета, мог лететь прямо в Найроби, до которого лету было 50 минут.

Все израильское снаряжение, все следы рейда (кроме пустых патронов, большого насоса и общего разрушения) были подобраны и подчищены последней группой. Старший пилот их корабля так и просидел все 90 минут в центре огня, зная, что любой шальной снаряд может вывести из строя его самолет, лишив эту группу шанса на возвращение.

— Я чувствовал себя одиноким и беззащитным, и каждая минута казалась мне вечностью, — сказал он потом. — Мне казалось чудом, что все остальные улетели беспрепятственно. План был разработан во всех подробностях. Умом я понимал, что все идет точно по плану, минута в минуту. Но внутренний голос твердил: не бывает, чтобы все было хорошо — а ты остался последним.

Спустя несколько дней в родном кибуце, среди тихих полей, он ночью услышал удар грома, вскочил с постели в полной уверенности, что находится в Энтеббе и в его самолет попал снаряд.

В действительности ни один из "Геркулесов" не пострадал. Но владелец "Мерседеса", вернувшегося к нему после 16-часовой воздушной эскапады, пожаловался:

— Мне нравилось, что он был белый. А вы его перекрасили. Зачем?

Вместо ответа ВВС предпочли уплатить ему за повторную перекраску.