Операция «Эпсилон»

Тот кивнул, махнул рукой, как бы говоря: «Действуйте по своей программе».

– Так что? – мельком взглянув на Сергея, спросил Андрей Иосифович, когда они пошли по берегу к постройкам. – Ты как сюда попал? Только что приехал?

Сергей начал довольно подробно рассказывать о своём путешествии. Однако не успели они сделать и пятидесяти шагов, как к ним подошёл Михаил. Тот поведал, что российские телеканалы так и не появились, а иностранные честят Россию на чём свет стоит. Также он сказал, что собирается после обеда связаться по рации с посёлком (с Большим Голоустным).

Вдруг со стороны пристани донеслись возбуждённые голоса: люди там показывали в сторону озера. Пока Андрей доставал очки из кармана, а Михаил щурился и полушёпотом повторял: «Не вижу… не вижу», одновременно нащупывая очечник в куртке, Сергей разглядел два светлых предмета, быстро двигавшихся над водой. До них было далеко: по меньшей мере около версты, летели они на высоте метров в двадцать-тридцать с дистанцией метров в двести. Их свистяще-гудящий звук едва-едва доносился до берега.

«Крылатые ракеты!» – донеслось с пристани в тот момент, когда и Сергей догадался, что представляют собой эти объекты. Капитан и Савельич уже смотрели в бинокли. Секунд через пятнадцать пролетела ещё пара реактивных снарядов. Курс всех ракет пролегал с северо-востока на юго-запад. Сергей, Михаил и Заглитин бегом бросились на пристань.

– Видели, да? – возбуждённо обратился к ним матрос с трубкой. – Шесть ракет пролетели!

– Шесть? – спросил Заглитин. – Мы видели четыре.

– Шесть, – уверил Заглитина матрос и другие его поддержали. – Первые две мы сами еле успели заметить. Они уже пролетели дальше, когда мы их услышали. А тут за ними вторая пара пошла. Мы тогда вам крикнули.

– Дай-ка я посмотрю, Петя, – Михаил положил руку на плечо шкипера.

Тот отдал бинокль. Несколько секунд директор пытался рассмотреть ракеты.

– Не вижу ни черта.

– Да от самого берега правее берите. Тёмный дым за ними. Так-то, когда они летели, дыма не было видно, а отсюда за ними хорошо выхлоп виден.

– А, вот! Вот, вижу. Одна… вторая, – считал Михаил.

– Я и так вижу, – сказал матрос с трубкой. – Вон они, дым тёмный, как у машины, когда газует.

– Огня не видно почти, – говорил Михаил, прильнув к окулярам. – Я думал, факел будет, а там точка светящаяся, то гаснет, то загорается.

– У неё мотор как на самолёте пассажирском, – произнёс Стас: он вынул руки из карманов, чтобы поправить шапку, и тут же спрятал их обратно. – Это у «тополей» ракетные двигатели стоят.

– Реактивные, – поправил Стаса шкипер. – А на этих ракетах, на крылатых – турбореактивные.

– Всё, – сообщил Михаил, – за Кадильный свернули.

Матрос, наконец, вытащил изо рта трубку (чтобы задать вопрос):

– А почему они так близко от берега летят?

– В смысле? – взглянул на него Михаил, возвращая бинокль Петру.

– Они не боятся, что наши солдаты их «Иглой»26 собьют?

– Ты что? – опешил Михаил. – … (очумел), что ли? Это же наши!

– Это наши?

В эту секунду на озере Байкал, в районе Ушканьей пади, совершенно спонтанно разыгралась гоголевская «немая сцена». Оказалось, все были совершенно уверены, что ракеты российские, – все, за исключением этого матроса и, как вскоре выяснилось, Лазарева.

После секундного замешательства Михаил начал было грубо:

– Ну, не американские же, й-и-й… – и осёкся.

– А почему туда летят, на Иркутск? – не унимался Фома бурятский.

– Да! Они же летят туда! Там Иркутск, – это уже в душе шкипера проросли зёрна сомнения, обронённые его матросом.

Михаил стоял разведя руки и не находил слов. Нужные слова нашлись у представителя партии «Слива»:

– Ядрён-батон!.. Это же «тамагавки»! Американские…

– Я думал, все сразу догадались, – обронил Лазарев, обращаясь не то к Заглитину, не то к остальным.

– Да с чего вы решили?! – возглас директора получился хриплым, лицо его побагровело.

– Американские, – повторил Заглитин, не обращая внимания на Михаила. – На Иркутск полетели.

– По штабу дивизии, – доставая из пачки сигарету, проговорил с виду спокойный Стас. – По шахтам ракетным … (лупанут). У них точность до трёх метров.

– Вряд ли, – заметил Лазарев, ставя ногу на железный ящик перед рубкой. – Они уже разбомблены в хлам. И военные части, и штаб, и Иркутск. Там уже, наверное, сгорело всё, что может гореть. Боеголовок двадцать уже по ним шарахнуло. Я же с горы всё видел и снимал.

– Ни хрена! – изумился шкипер.

– Двадцать боеголовок? – удивился совсем осипший директор.

– У вас видео, да, есть? – задал вопрос Сергею матрос с трубкой.

– Нет, я фотограф. Я делал фотоснимки. Базы, Иркутск… всё снимал. Второй удар. А первый не видел, только слышал.

– Это что же, нас, может, уже раздолбали по полной? – Заглитин беспокойно переводил взгляд с Сергея на директора и обратно.

Лазарев пожал плечами. Потом убрал ногу с ящика и указал рукой на юго-запад:

– Вон облака тянутся, видите? Это как раз от взрывов в Иркутске.

– Итить! – воскликнул шкипер. – А я смотрю – какое-то облако тёмное, на дым похоже.