Операция «Эпсилон»

– Да может они там … (передрались) уже между собой все! – он помолчал пару секунд. – Не знаю… Я думал, по Москве не шарахнут. Там и оборона эшелонированная, не пробьют ракеты её, и американцы не станут бить по ней… а теперь что-то неспокойно мне стало. До моих не дозвониться. Надо мне ехать отсюда. Пробираться в Москву надо.

– Да ну, ты что? – Михаил достал из кармана мобильник, бросил взгляд на его дисплей и тут же сунул обратно. – Как теперь добираться? Аэропорт, наверное, не работает ни у нас, ни в Москве. Подождём: может что прояснится?

– Завтра ещё хуже будет. Надо сейчас ехать. Что-то не по себе мне.

– А кому по себе?

– Сергеич, – обратился капитан баркаса к Михаилу, – мы уходим.

– А? Ладно.

– Как? – Стас взглянул на директора, расправил плечи. – Михаил Сергеевич, а люди? Мы же договорились, что с баркасом уйдут все, кто не хочет оставаться.

– А кто не хочет? Стас, нам надо всё это перевезти, подготовиться к уходу. Иваныч, ты возьми с собой желающих, как договаривались, только мы сначала свои дела доделаем. Подождёшь? Савельич, Санька, поможете нам? Отобедаете, а позже на нашей «буханке» и поедете.

Шкипер, однако, ждать не хотел, да и матросы поддержали его, напомнив о радиоактивных облаках. Из присутствовавших на пристани уйти баркасом в Голоустное желали все, кроме Лазарева, Стаса и, собственно, директора. Но Михаил настаивал на том, что сначала надо закончить работу. Заспорили. В итоге спустя пару минут капитан объявил, что отчаливает, а желающие могут попасть в Голоустное и на машине – тут езды-то полчаса.

Баркас стал отчаливать, а остальные направились в сторону базы. Михаил, Заглитин и Лазарев пошли пешком. Сергей слышал, как Стас, садясь в машину, рассказывает Генычу о ракетах, только что пролетавших над Байкалом. Михаил убеждал Заглитина не спешить, дождаться новостей из Москвы или хотя бы из Иркутска и тогда они вместе смогут уехать отсюда: он – в Иркутск, а товарищ – в Москву.

Михаил Сергеевич в своё время служил в милиции, потом работал в охранном предприятии, но по какой-то причине вынужден был уволиться. Когда владелец турбазы предложил ему (с подачи Заглитина) место управляющего, то он, не раздумывая, согласился. В Иркутске его ничего не держало. Михаил был одинок: родственников не имел – детдомовец, жену потерял несколько лет назад, детьми не обзавёлся.

Дошли до правления: гружёная машина стояла перед крыльцом.

– Ну вот, – недовольно проговорил Михаил, – все побежали телевизор смотреть.

Из дома вышел Стас, вслед за ним – Димон.

– Свет вырубили, – объявил Стас.

– Давно? – спросил директор, снимая бейсболку.

– Да сколько?.. минут пять прошло. Даша говорит, когда мы подъехали.

Заглитин взглянул на своего товарища:

– Уж не по станции ли те ракеты ударили?

– Во, я тоже так подумал.

Михаил повернулся в сторону озера, подбоченился, потом посмотрел на Заглитина:

– Времени прошло минут семь-восемь, наверное. Какая у них скорость?

– Километров восемьсот, кажется, – ответил тот. – Шесть ракет, а станций у нас две – ГЭС и тепловая на том берегу. Обычно парой ракет по крупному объекту бьют.

– Куда же ещё две? – спросил Лазарев, ни к кому конкретно не обращаясь и устремляя взор в восточном направлении.

Бывший депутат пожал плечами:

– Может, по аэропорту? Он близко к гидростанции.

– Стас, врубай генератор, – сказал директор, оборачиваясь к тому и надевая бейсболку.

На крыльцо вышли егеря, затем – Дарья.

– Так, мужики, – повысил голос Михаил, – давайте все вместе сейчас перенесём продукты на склад. А… Шурик, и ты, Савельич, может, дойдёте до дальнего шалмана? Надо машины пригнать сюда обе. А то я пошёл, а тут не до того. Нате вот ключи. Дашуля, ты там готовишь? Ну, умница. В общем, переносим это на склад, а бочки дальше оттащим: я покажу куда. Ладно, мужики, приступаем.

С работой справились за полчаса. Савельич и Геныч пригнали машины к правлению, Стас включил электрогенератор. Наконец все отправились в столовую.

Было начало пятого. Небесная синь большей частью затянулась облаками. Воздух потерял прозрачность, появился едва ощутимый запах цемента. Две большие тучи теперь висели над горизонтом: одна (далёкая, чёрная, с приземным шлейфом дыма, растворяющемся в сине-серой надводной пелене) выползала из-за сопок на юго-западе, вторая выглянула из-за гор в нескольких вёрстах северо-восточнее, тоже тёмная, плотная.

Глядя на эту недавно появившуюся тучу и продолжая идти, кто-то сказал:

– Мужики, а она не над Голоустным разве?

– А что, похоже.

– Нет, она ближе, кажись.

– Стас, – обратился Михаил к своему помощнику, – рация наша в егерском?

– В егерском.

– Сходи за ней сразу, да приходи в столовку. Свяжемся с управлением – глядишь, узнаем что-нибудь. Может, и нет смысла ехать в Голоустное… да и в Иркутск.

Дарья уже накрыла на стол и, ожидая мужчин, смотрела телевизор. Шла трансляция новостей на английском. Российских каналов по-прежнему не было. Девушка стала разливать по тарелкам первое, а народ сначала сгрудился вокруг телевизора, но постепенно стал перетекать к столу.

– Что там, опять ихняя «Би-би-си»? – спросил Михаил.