Операция «Фарш». Подлинная шпионская история, изменившая ход Второй мировой войны

В своем отчете Монтегю рассказал о текущем положении дел: труп почти готов, военная форма и снаряжение для «майора Мартина» приобретены; контейнер находится в стадии изготовления; Гомес-Беар и Хиллгарт готовы оказать помощь в Испании. И теперь появился предельный срок: «„Фарш“ поплывет пассажиром на подводной лодке „Сераф“, которая должна отплыть от северо-восточного побережья нашей страны, вероятно, 10 апреля». Таким образом, на завершение подготовки оставалось всего две недели. Монтегю и Чамли сознательно стремились организовать все до получения окончательного одобрения операции, полагая, что высокие чины будут гораздо менее склонны вмешиваться, если их поставить перед практически свершившимся фактом. Но надо было очень быстро решать вопрос с последним — и намного более важным, чем все остальные, — фрагментом пазла. Отчет Монтегю, адресованный Бевану, заканчивался на раздраженной ноте: «С нашей стороны все, как говорится, в ажуре. Не хватает одного: официальных документов».

Споры о том, что должно и чего не должно содержаться в официальных письмах, которые будут у майора Мартина, шли уже более месяца. Вряд ли какие-либо другие документы этой войны подвергались более пристальному рассмотрению и столько раз переписывались. Монтегю и Чамли сочиняли один вариант за другим; тексты шли к более высокому начальству и в комитеты, там изучались, исписывались поправками, перепечатывались, посылались на одобрение, затем редактировались, дополнялись, отвергались и вновь целиком переделывались. Все были согласны с тем, что главную роль в дезинформации, как и предлагал с самого начала Монтегю, должно играть личное письмо генерала Ная генералу Александеру. Решено было, кроме того, что целью намечаемого удара союзников в письме будет названа Греция, отвлекающей целью — Сицилия. Но, помимо этого, согласия не было практически ни в чем.

Едва ли не всякий, кто читал письмо, полагал, что оно нуждается в «изменениях и улучшениях». У каждого должностного лица и у каждого официального органа, который рассматривал этот вопрос, от комитета «Двадцать» до комитета начальников штабов, было свое мнение о том, как именно его следует изменить и улучшить. Адмиралтейство считало, что письмо надо сделать «более личным». Министерство ВВС настаивало, чтобы в письме было отчетливо сказано о том, что бомбардировка сицилийских аэродромов — подготовка к вторжению в Грецию, а не к нападению на саму Сицилию. Генерал сэр Алан Брук, начальник имперского Генштаба и председатель комитета начальников штабов, хотел, чтобы «письмо было ответом на послание генерала Александера». Начальник отдела планирования считал операцию преждевременной: ее, по его мнению, «следовало осуществить не раньше чем за два месяца до реальной операции», поскольку основной план мог измениться. Бевану первоначальный вариант письма показался «слишком официальным» по тону, и он настаивал, что «необходимо получить одобрение Дадли Кларка, поскольку это его епархия». Сам же Кларк в ходе интенсивного обмена телеграммами между Лондоном и Алжиром предостерег от «перегрузки этого послания» и заявил, что считает «ошибкой вести дезинформационную игру с очень высокой ставкой».

Беван по-прежнему был в тревоге: «Если что-либо не сработает и немцы увидят, что письмо — „деза“, они, без сомнения, поймут, что мы намерены атаковать Сицилию». Кларк составил свой вариант текста, чем еще больше разозлил Монтегю, который назвал проект Кларка «всего-навсего намеком на цель удара, намеком невысокого уровня, какие многократно подбрасывали немцам наши двойные агенты и всегда могут подбросить еще раз». Начальник отдела планирования согласился, что «операция „Фарш“ должна быть способна решать намного более крупные задачи». Затем письмо попробовал написать и Беван, но Монтегю опять-таки был недоволен, считая, что «подобное послание должно идти по обычным каналам связи и не покажется немцам подлинным, если будет доставлено планируемым способом». Возник даже спор — краткий, но яростный — о том, как писать название греческого города Каламата. Создавалось впечатление, что операция вязнет в болоте мелочей.