Операция «Фарш». Подлинная шпионская история, изменившая ход Второй мировой войны

Объявление о гибели майора Уильяма Мартина в ходе несения активной воинской службы появилось в Times в пятницу 4 июня 1943 года. По чистой случайности в том же списке фигурировали имена двух других, реальных военно-морских офицеров, о чьей гибели в результате воздушной катастрофы газета уже сообщала. Немцы, рассудил Монтегю, могли теперь связать смерть Мартина с тем инцидентом. Кроме того, в заметке, размещенной рядом со списком погибших, в котором был упомянут У. Мартин, говорилось о гибели Лесли Говарда, «выдающегося актера театра и кино». Гражданский самолет, в котором летел артист, был сбит немецким истребителем над Бискайским заливом. Не исключено, что тот или иной абверовский информатор совершил зловещую ошибку, приняв самолет Говарда за самолет Уинстона Черчилля, недавно посещавшего Алжир и Тунис. Можно смело предположить, что этой «тяжелой утрате для британской сцены и британского кино» общественность уделила больше внимания, чем скромной гибели военного, о котором никто, кроме горстки шпионов, и не слыхивал.

Страницы Times были тем местом, где все известные люди хотели оказаться после смерти, и можно ли быть мертвее, чем в разделе некрологов этой самой знаменитой британской газеты? Однако известны случаи, когда пресса объявляла человека мертвым, а он между тем был очень даже жив. Так произошло, например, с Робертом Грейвзом, Эрнестом Хемингуэем, Марком Твеном (дважды) и Сэмюэлом Тейлором Кольриджем. В июле 1900 года Джордж Моррисон, пекинский корреспондент Times, прочел в родной газете заметку о своей собственной гибели во время Боксерского восстания. (В некрологе он был назван человеком преданным и бесстрашным. Его приятель заметил: «Чтобы прилично выглядеть, они теперь просто обязаны удвоить ваше жалованье». Они этого не сделали.) Теперь, однако, произошел первый случай в истории газеты, когда она официально объявила умершим человека, который никогда и не был жив.

В конце мая глава британской военно-морской разведки написал в своем секретном дневнике: «Первая немецкая бронетанковая дивизия (численностью около 18 тысяч человек) переводится из Франции в район Салоник». Информации был присвоен гриф «А1». Это было первое указание на крупное перемещение войск, вызванное дезинформацией «Фарш». В одном перехваченном сообщении содержались дальнейшие подробности «мер, принятых для переброски через Грецию в Триполис на Пелопоннесе 1-й немецкой бронетанковой дивизии». Это перемещение представлялось напрямую связанным с информацией, почерпнутой из письма Ная, поскольку Триполис, как отмечает Монтегю, был «стратегической точкой, хорошо подходящей для сопротивления нашему вторжению в район Каламаты и на мыс Араксос». Первая бронетанковая дивизия с ее восемьюдесятью тремя танками участвовала в яростных боях в России, но теперь была «полностью заново оснащена». Находившаяся перед этим, по сведениям британской разведки, в Бретани, дивизия была мощной, закаленной силой, и теперь ее переводили из одной части Европы в другую для защиты от иллюзии.

8 июня Монтегю написал промежуточный отчет о ходе операции «Фарш». «Мы сейчас находимся примерно на полпути между моментом, когда документы ФАРШа попали к немцам, и намеченным днем операции ХАСКИ, и поэтому я подверг рассмотрению нынешний образ мыслей немцев, насколько мы можем о нем судить». Монтегю суммировал сведения из перехваченных сообщений, данные о перемещениях войск, дипломатические толки и информацию от двойных агентов, и все это свидетельствовало о весьма «приятном» ходе событий. «Общая оценка нынешней ситуации дана в послании в адрес Гарбо [от 7 июня]; я вижу из него, что немцы по-прежнему считают нападение на Грецию весьма вероятным и по-прежнему встревоженно ищут место в Западном Средиземноморье, на которое мы намекнули как на цель». Какие бы подозрения ни были у немцев раньше, теперь они, похоже, развеялись: «Вопрос о том, не фальшивка ли это, они поднимали, но не исследовали».

«„Фарш“ уже привел к некоторому распылению вражеских сил и средств. Можно надеяться, что с ростом количества видимых признаков в Восточном Средиземноморье история, которую мы сочинили, будет „подтверждаться“ и все сильнее отвлекать внимание противника от Сицилии, хотя он, разумеется, не может полностью пренебречь укреплением столь уязвимого и непосредственно угрожаемого участка. Операция, судя по всему, уже оказала на противника желаемое воздействие, и по мере нарастания подготовительных усилий к „Хаски“ это воздействие может стать кумулятивным».

Еще оставалось время для того, чтобы «Фарш» потерпел ужасающее крушение, но пока тайная миссия майора Мартина, можно сказать, неслась на всех парах. В своем промежуточном отчете Монтегю писал: «Полагаю, что сегодня, когда „Фарш“ прошел полпути, по-прежнему можно считать, что мы успешно движемся к поставленной цели».

20 «Сераф» и «Хаски»