Операция «Фарш». Подлинная шпионская история, изменившая ход Второй мировой войны

Однако 5 июля Гарбо передал Куленталю печальную весть: по сообщению, полученному от Дороти, «неофициальной жены» Дика, агент № 6 погиб в авиакатастрофе в Северной Африке. Немцы потеряли ключевого разведчика, едва он начал разворачиваться по-настоящему. Эта маленькая трагедия была, конечно же, полнейшей фикцией. Ни Дика, ни Дороти не существовало на свете. Выдуманный шпион был «уничтожен» вследствие реальной смерти: «Офицер, исполнявший роль писца для агента № 6, погиб в воздушной катастрофе, возвращаясь из отпуска, который он проводил в Шотландии». У Дика был хорошо узнаваемый почерк. В МИ-5 разгорелись споры: «Представить дело таким образом, что агент повредил правую руку и теперь вынужден писать левой, — или же попытаться подделать его почерк». Оба варианта выглядели небезопасными, и поэтому Дика, южноафриканского шпиона, которого не было, без долгих рассуждений умертвили.

Несмотря на строгую секретность, которой была окружена подготовка к сицилийской кампании, и на обширные облака дезинформации, распущенные операцией «Баркли» и двойными агентами, немецкая и итальянская разведки не могли не заметить признаков надвигающегося вторжения: в Гибралтар прибывали плавучие госпитали, на Сицилии было разбросано 8 миллионов листовок, где говорилось, что Гитлер — плохой союзник: «Германия будет драться до последнего итальянца». Еще важнее было то, что укрепленный остров Пантеллерия в 60 милях к юго-западу от Сицилии сдался союзникам 11 июня после трех недель бомбардировок, когда было сброшено 6400 бомб. Взятие Пантеллерии — операция «Штопор» — было очевидной прелюдией к полномасштабному вторжению на Сицилию, поскольку захват острова обеспечивал союзников авиабазой в непосредственной близости от Сицилии. В Лондоне опасались, что успешная атака на остров «полностью раскроет наши карты». Двойной агент Жильбер сообщил своим немецким шефам, что «беспокоиться не следует, потому что нападение на Пантеллерию — всего лишь военная уловка», а реальное нападение произойдет в другом месте.

И все же кое-кто в немецком лагере верно предугадывал ход событий, и немецкие сообщения, дешифрованные в Блетчли Парке, показывали, что Сицилия вызывала у немцев растущее беспокойство. Даже Карл Эрих Куленталь, глядя на события из Испании, начал задаваться вопросом, не были ли планы, изложенные в перехваченных письмах, изменены. После взятия Пантеллерии Куленталь «получал все больше донесений, показывавших, что следующая цель союзников — захват Сицилии. В Берлин было послано много сообщений на эту тему, но там не придали им значения». Фельдмаршал Альберт Кессельринг, осмотрительный главнокомандующий немецкими войсками в Средиземноморье, еще за шесть недель до вторжения пришел к выводу, что самая вероятная мишень для атаки — Сицилия. Однако большая часть немецкого Верховного командования, похоже, оставалась верна своему представлению, что главные удары будут нанесены на востоке и на западе, а Сицилия — отвлекающая цель.

Ложная картина намерений союзников, нарисованная операцией «Фарш» и другими дезинформирующими операциями, заставила Германию организовывать оборону на невозможно широком фронте. Операция «Каскад» успешно убедила немцев, что союзники располагают для наступления примерно сорока дивизиями (реальная цифра была почти вдвое меньше) и поэтому легко могут организовать две одновременные атаки или больше. В действительности у союзников никогда не хватало десантных плавучих средств более чем на одну операцию. При этом стратегические концепции союзников отвергали идею морского десанта без адекватной поддержки с воздуха; если мыслить реалистически, это исключало Сардинию и Грецию как объекты массированных вторжений. Две цели, обозначенные в документах операции «Фарш», союзниками практически никогда не рассматривались. Немцы не отдавали себе в этом отчета.