Операция «Гильгамеш»

— Для примитивного сознания это, может быть и предел мечтаний, — горестно сказал Аркадий Петрович. — Но я же не свинтус, в конце концов…

— Вот и умница, — сказала Кира Владимировна, не совсем поняв мысль Аркадия Петровича. — Чего теперь-то маяться…

— Пока подрастал мой донор, я, честно говоря, жил в мучительных раздумьях… Вот уж не ожидал от себя такой «достоевщины»! А когда Аркаше, то есть, фактически, моему сыну, стукнуло шесть лет, у меня пошли метастазы. Где-то в глубине души я даже радовался, что не придется брать грех на душу, и губить моё чадо. И тогда я начал помогать фирме Широкова. Я даже собирался сдать Брижинского «Фениксу», когда этот хмырь обратился ко мне с предложением, которое давало шанс… — Аркадий Петрович умолк и огляделся по сторонам. — Вы меня слушаете, Кира Владимировна?

Кира Владимировна вздрогнула и проснулась.

— Ладно, идите, — сказал Аркадий Петрович. — Только пульт от телевизора дайте…

Усилием воли Аркадий Петрович включил управление манипулятором и взял им из рук медсестры пульт управления.

Напротив агрегата, на котором возвышалась голова Аркадия Петровича, стояла японская видеодвойка. На экране замелькали кадры из фильма Антониони «Затмение». Молодой Ален Делон играл на Бирже, а Моника Витти страдала от непонимания и одиночества… Аркадий Петрович же, после ухода Киры Владимировны, тоже тихонечко задремал.

— Здравствуйте, Аркадий Петрович, — бодро поприветствовал юриста Брижинский, вошедший в помещение вместе с Легатом.

Аркадий Петрович окинул вошедших сонными взглядом.

— Я же просил вас не спать днем! — строго сказал Брижинский. — Вы же этак скоро в свинтуса превратитесь!

— А кто же я есть? — Аркадий Петрович печально улыбнулся. — Жрать постоянно хочется, а мыслей — никаких. Жрать, да спать… — Аркадий Петрович усилием воли попытался выключить видеозапись, но управляемому его мыслями манипулятору это удалось сделать лишь с третьей попытки.

— Поздравляю, Аркадий Петрович, — серьезным тоном сказал Лемихов. — Вы делаете большие успехи.

— Издеваетесь? — Аркадий Петрович с укоризной взглянул на хирурга. — Если так и дальше пойдет, скоро совсем отупею. И превращусь, черт его знает во что…

— Аркадий Петрович, а ведь Аркашенька ваш растет не по дням, а по часам, — попытался успокоить юриста Легат. — Если так пойдет, то скоро пришьём мы вашу головушку на его юное тело. И станете вы снова юношей стройным, со взором пылающим…

— Мальчиком, вы хотели сказать, — ехидно поправил хирурга юрист.

— Юношей, Аркадий Петрович! Юношей!.. Вы забываете про акселерацию… И тогда вы сможете убедиться, что не зря вложили денежки в наше дело и помогали нам в своем долбаном «Фениксе».

— Кстати, эту девушку… Ингу, нашли? — спросил Аркадий Петрович.

— Нет пока, — ответил Легат. — Но будьте спокойны, Никита передавал, что снова напал на её след…

— А вкусненького ничего не принесли? — после короткой паузы спросил юрист. — По-моему, пора перекусить…

— Хорошо, я распоряжусь, — вздохнув, пообещал Тима. — Но вы постарайтесь все-таки сдерживаться. Вы же знаете про всякие там отложения холестерина в сосудах головного мозга…

— Так нам к холестерину не привыкать, — грустно сказал Аркадий Петрович. — К тому же ваша техника так всё переработает, что подлинного удовольствия от вкусной пищи я почти и не получу. Но вы все-таки распорядитесь…

7. Второй корпус

После завершения обхода, Брижинский провел Легата в небольшое полутемное помещение.

— Ещё один сюрприз… — объявил Тимофей Михайлович и жестом иллюзиониста откинул черную штору перед резервуаром, в котором была закреплена в специальной арматуре… голова молодой женщины. Шея женщины была охвачена широким металлическим обручем, от которого к стоящей рядом системе жизнеобеспечения ветвились многочисленные провода и шланги.

— Алла Кононенко? — приглядевшись, спросил Легат.

— Она самая… После того, как родила вашего последнего донора и попыталась покончить с собой, мы готовим ее голову к пересадке на её новое тело. Мы растим его по новейшей ускоренной, методике…

— А ведь мы с этой Аллой едва не прокололись, — сказал Легат. — Кто мог знать, что её мать знакома с этим самым Широковым…

— Широков? — переспросил Брижинский. — Кто это такой?

— Не хочу забивать вам голову посторонними проблемами… — Легат вздохнул. — Ваше дело, Тимофей Михайлович, — наука…

— И все-таки… — полюбопытствовал Брижинский.