Читаем Операция "ГОРБИ" полностью

Председателем КГБ Вадим Бакатин был назначен по инициативе президента СССР М. Горбачева, которая удивительным образом совпала с интересами его главного конкурента в борьбе за высшую власть в стране — Ельцина. Президенту РСФСР Ельцину Вадим Бакатин тоже приглянулся. Официальная версия состояла в том, что Бакатин «мог повернуть работу тоталитарного ведомства на демократический лад». Однако, на деле Бакатин устроил в КГБ настоящий разгром, став «дровосеком», разрубившим весь сложный организм системы на малоэффективные обрубки.

ФИЛОСОФИЯ ПРЕДАТЕЛЬСТВА, ФИЛОСОФИЯ ТЕРРОРИЗМА

Ярчайшим эпизодом «работы» могильщика КГБ Вадима Бакатина стала чистка профессиональных кадров КГБ под предлогом перетряхивания архивов по «делу папы римского». Покушение на папу римского, исполнителем которого стал турецкий террорист Агджа, которому даже помогли бежать из тюрьмы ради громкого выстрела в понтифика из пистолета, произошло 13 мая 1981 года на площади Святого Петра в Ватикане. ЦРУ обвиняло в этой истории КГБ, а КГБ, напротив, — ЦРУ. Глубинные мотивы покушения оставались скрыты за семью печатями. Новый шеф КГБ Вадим Бакатин, вернувшись к истории с папой Римским, повел себя так, как если бы получил распоряжение из ЦРУ. Он отдал приказ поднять в архивах все документы по этой истории, а также по всем политическим убийствам (как, например, ликвидации Степана Бандеры) со стороны КГБ. Шеф КГБ начал сбор компромата на КГБ. Вот это был шеф!

Перелопатив архивы КГБ на предмет поиска «дела папы», шефу КГБ Вадиму Бакатину ничего найти не удалось. Тогда Бакатин написал записку Горбачеву о том, что «КГБ, очевидно, замел следы», мол, он все равно не верит, что чекисты не прича-стны к этому ТЕРАКТУ

Итак, в прессе впервые прозвучало словосочетание МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТЕРРОРИЗМ. Любимый словесный оборот Аме-

ржи для проведения политики экспансии! (Вспомним масштабную «ловлю» бен Ладена и войну за нефть на Ближнем Востоке.)

Вот почему в истории с папой следовало искать американский след. Вообще, предыстория покушения на папу римского такова, что еще в 1981 году директор ЦРУ Уильям Кейси поручил агентуре ЦРУ в Риме организовать его встречу с кардиналом Агостиньо Казароли, госсекретарем Ватикана, который был советником при четырех папах. Целью этой встречи было желание Кейси втянуть Ватикан в большую геополитическую игру за однополярный Американский мир. Встречу планировали провести в прикафедральной канцелярии Ватикана, причем были расписаны все детали: как директор ЦРУ войдет через черный ход, как кардинал пройдет через парадные двери. И вдруг... на встречу вместо кардинала Казароли прибыл один из его советников, принеся извинения, что тот лично не смог принять Кейси. Смущенный Кейси, сдержанно поблагодарив советника за двухчасовую аудиенцию, спросил, а будет ли Казароли располагать временим при следующем визите директора ЦРУ в Италию? Или, быть может, сам Иоанн Павел II сумеет выкроить время для подобной встречи? Ответ был кратким, но исчерпывающим: «Нет». Напористый Уильям Кейси начал лихорадочно соображать, как же заставить Ватикан стать более сговорчивым. От позиции Ватикана во многом зависел успех США в Большой игре на европейском плацдарме, это был тот самый «хартленд», сердце целого континента, завладев которым, можно было бы легко завладеть и всей Евразией, как писал в своей книге «Великая шахматная доска» аналитик Збигнев Бжезинский! Уильям Кейси уважал выходца из польской аристократии и ведущего аналитика ЦРУ Бжезинского, и высоко ценил его стратегические прогнозы.

Прошло всего несколько недель после отказа Казароли от переговоров с ЦРУ и тут 13 мая 1981 года на главной площади Ватикана — площади Святого Петра прозвучали выстрелы турецкого террориста Агджи, направленные прямо в папу римского. ЦРУ немедленно через подконтрольную прессу подняло шум по принципу «держи вора!». Весь мир увидел в этой акции «руку Кремля». Прошло еще совсем немного времени, и 7 июля 1982 года сам папа римский (!) дает часовую аудиенцию президенту США Рональду Рейгану. Оба много говорят о «международном терроризме», Рейган вспоминает, что и в него тоже стреляли.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Иван Грозный
Иван Грозный

В знаменитой исторической трилогии известного русского писателя Валентина Ивановича Костылева (1884–1950) изображается государственная деятельность Грозного царя, освещенная идеей борьбы за единую Русь, за централизованное государство, за укрепление международного положения России.В нелегкое время выпало царствовать царю Ивану Васильевичу. В нелегкое время расцвела любовь пушкаря Андрея Чохова и красавицы Ольги. В нелегкое время жил весь русский народ, терзаемый внутренними смутами и войнами то на восточных, то на западных рубежах.Люто искоренял царь крамолу, карая виноватых, а порой задевая невиновных. С боями завоевывала себе Русь место среди других племен и народов. Грозными твердынями встали на берегах Балтики русские крепости, пали Казанское и Астраханское ханства, потеснились немецкие рыцари, и прислушались к голосу русского царя страны Европы и Азии.Содержание:Москва в походеМореНевская твердыня

Валентин Иванович Костылев

Историческая проза
Александр Македонский, или Роман о боге
Александр Македонский, или Роман о боге

Мориса Дрюона читающая публика знает прежде всего по саге «Проклятые короли», открывшей мрачные тайны Средневековья, и трилогии «Конец людей», рассказывающей о закулисье европейского общества первых десятилетий XX века, о закате династии финансистов и промышленников.Александр Великий, проживший тридцать три года, некоторыми священниками по обе стороны Средиземного моря считался сыном Зевса-Амона. Египтяне увенчали его короной фараона, а вавилоняне – царской тиарой. Евреи видели в нем одного из владык мира, предвестника мессии. Некоторые народы Индии воплотили его черты в образе Будды. Древние христиане причислили Александра к сонму святых. Ислам отвел ему место в пантеоне своих героев под именем Искандер. Современники Александра постоянно задавались вопросом: «Человек он или бог?» Морис Дрюон в своем романе попытался воссоздать образ ближайшего советника завоевателя, восстановить ход мыслей фаворита и написал мемуары, которые могли бы принадлежать перу великого правителя.

А. Коротеев , Морис Дрюон

Историческая проза / Классическая проза ХX века