Операция "ГОРБИ"

Где же сейчас бравые ребята из «мусульманского батальона» с нашивками в виде черных летучей мышей на рукавах военной формы? Неизвестно. А еще совсем недавно, узнав об операции «ШТОРМ-333» (ликвидации правительства Амина), Чижов искренне восхищался профессионализмом бойцов разведки! Операция по смене правительства на чужой территории заняла всего 43 минуты. «Вот это работа!», — с восхищением и завистью думал тогда Саша Чижов, мечтая о подобном геройстве. Но в итоге оказался здесь, в полевом госпитале с резким запахом хлорамина, которым без конца протирали полы. Но вывести мириады афганских микробов, плодящихся под лучами горячего солнца со скоростью света, было невозможно никаким хлорамином. Любая рана на жаре запросто превращается в трофическую. С антибиотиками — вечный напряг, жаропонижающих препаратов не хватает, даже бинтов, йода и простой «зеленки» — дефицит.

«Мы едим пищу, пропитанную микробами, мы пьем отравленную ими воду... Из-за микроскопических невидимых существ нам никогда не победить моджахедов! Для исламских фанатиков вся эта грязь давно стала естественной средой обитания», — в отчаянии думал Чижов, переворачиваясь с одного бока на другой и скрипя проржавленным каркасом больничной койки.

Чижов закрыл глаза. Перед ним поплыла выжженная солнцем пустыня, затянутая огромной паутиной трещин, рыже-бурая земля, редкие солончаки с серо-зелеными кустами колючих зарослей. И тут в воображении сквозь туман полудремы и треск вертолета, патрулирующего территорию, всплыло знакомое лицо. Девушка поправляла упавшую на лоб челку, и в ее пшенично-золотых волосах сверкал огненный гребень, из которого сыпались малиновые искры...

Со студенткой журфака МГУ, Ирис Волгиной, дочкой высокопоставленного партийного работника, Александр Чижов случайно познакомился в книжной лавке Московского университета. В Институте военных переводчиков, где учился Александр, читали курс лекций по методам пропаганды. Но преподаватель, сухонький старичок, полковник в отставке, откровенно признался, что учебники устарели. Мир вступил в эпоху компьютеров и сетевых сообществ, а это в допотопных учебных пособиях никак не учитывается. Но в продаже появились хорошие книги, где вместо лобовой пропаганды говорится об увлекательных баталиях нового поколения — «информационных войнах». Впрочем, даже в книжной лавке Московского университета Чижов безуспешно искал хоть что-то похожее на «информационные войны». Зато его взгляд привлекла юная девушка с длинными, почти до пояса, светло-золотыми волосами, стянутыми на затылке в «конский хвост». Она была чересчур элегантно для советской студентки одета в черно-белое клетчатое полупальто стиля «английская леди», выигрышно украшенное объемным малиновым шарфом из натурального «мокрого шелка». Через плечо у нее была перекинута модная лакированная сумочка. Девушка изучала какую-то толстенную книгу, снятую с полки, отведенной под историю журналистики.

— Скучная книжка, — уверенно заметил Чижов.

Ему было все равно, под каким предлогом знакомиться.

Девушка подняла на него свои огромные, бирюзовые, прозрачные, как вода в весенней реке глаза, и тихо возразила:

— Но нам это задали читать к экзамену! Хотите что-то предложить взамен?

— Вот и читайте в этой книжке только то, что нужно к экзамену, — неожиданно для самого себя нагловато от зажавшего внутреннего страха, объявил Чижов.

— Вы так уверенно даете советы, будто работаете в научном совете, — презрительно заметила девушка. — А вы, собственно, откуда?

Александр замялся. Подробности своего обучения в военном институте ему разглашать запрещалось.

— Откуда? — эхом повторил он. — Вообще-то, я родом с Волги... — попробовал он уйти от конкретики.

И тут девушка неожиданно широко улыбнулась.

— С Волги? Правда? А у меня фамилия — Волгина...

Знакомство их, начинающееся красивой романтикой, оказалось непрочным. Ирис Волгиной не нравился этот молчаливый, и даже угрюмый кавалер, явно от нее что-то скрывающий. Они часами бродили по московским улицам, время от времени лакомясь мороженым. Ирис беспрерывно болтала об учебе на журфаке. Александр понимающе кивал, отмалчивался.

И хотя галантный кавалер постоянно дарил Ирис цветы, его общество начинало девушку тяготить. Отец Ирис, узнав, что ее новый друг в совершенстве владеет несколькими языками, с любопытством заметил: «Познакомь меня с ним. В наше время мало кто знает хотя бы один иностранный язык». Но капризная дочь отмахнулась: «Па, все они строят из себя героев, а на деле ломаного гроша не стоят. Подумаешь, иностранный язык! Он даже по-русски толком не говорит. Молчит целыми часами. А еще журналиста из себя строит! Тоже мне, Штирлиц нашелся!» — «Но может, это и к лучшему, что Саша думает о том, что говорит, а не говорит, что думает?» — не унимался глава семьи, и тут же получил в ответ убийственный аргумент дочери, о том что Чижов — маленького роста и с азиатским разрезом глаз, с таким парнем по улицам ходить стыдно.